Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая книга

HI Въ кругѣ системы искусствъ, собственно, мы моліемъ прямо противоположить, въ этомъ отпошеніи, поэзію архитектурѣ. Въ самомъ дѣлѣ, архитектура не можетъ подчинить матерію мысли, и Формы, даваемыя ею мыс ли, суть только несовершенный символъ духа. Поэ зія, напротивъ, можетъ одухотворять до той степени свой чувственный елементъ — звукъ, что этотъ еле- иентъ, удаляющійся какъ можно болѣе отъ тяжелой матеріи, вмѣсто того, чтобы быть Формою, какъ въ архитектурѣ, или какимъ нибудь значительнымъ симво ломъ мысли, есть только знакъ, лишенный собственна го выраженія. По тѣмъ самымъ разрѣшается сліяніе идеи съ Формою до степени несоотвѣтствія ориги нальной идеѣ искусства. Такъ что теперь поэзія под вергается опасности потеряться, переходя изъ чувствен ной области въ область чисто духовную. Между этими двумя крайностями, на которыхъ стоятъ архитектура и поэзія, средину занимаютъ: скульптура, живопись и музыка, а эта средина есть средина изящнаго; ибо каждое изъ этихъ искусствъ развиваетъ мысль вполнѣ, въ нѣдрѣ Физическаго елеиента и открываетъ ее вдругъ и чувствамъ и духу. Далѣе, хотя живопись и музыка, какъ романическія искусства употребляютъ матеріалы натуры болѣе идеальной, но чего недостаетъ у нихъ со стороны чувственной реальности, начинающей раз- сѣеваться въ этой возрастающей иійіріэльнеети, то они вознаграждаютъ его разнообразіемъ сочетаній или богатствомъ Формъ, къ которымъ способны краски и звуки, и дотой степени, на которой ихъ нельзя требо вать отъ матеріаловъ скульптуры. Поэзія, съ своей стороны, также ищетъ вознаграж денія, представляя нашимъ глазамъ видимый міръ съ такою обширностію и съ такимъ разнообразіемъ пред метовъ, каковаго не можетъ достигнуть сима м у зы ка, ■■ но крайней мѣрѣ въ одной и той же картинѣ. Однако,