Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая часть

— 41 — и уничтоженіемъ себя, не могутъ быть предметомъ вооб- раженія и искусства. П ослѣднія не находятъ здѣсь дру гаго случая развить себя и другаго предмета для своихъ представленій, кромѣ описанія средствъ къ достиженію сей высшей цѣли и указанія пути ведущаго къ ней. 2J Но вопреки всему сказанному, воображеніе Индѣй цевъ, изъ такого идеализма, доведен ааго до крайности, бросается въ самый свободный натурализмъ. Мы были увлечены въ отрѣшенномъ за предѣлы видимаго и коне- чнаго; теперь вдругъ повергаемся въ міръ чувствъ, въ міръ конечнаго, въ высшей степени; живемъ въ предста вленіяхъ чрезвычайныхъ, порожденныхъ воображеніемъ, бросившимся въ другую крайность. Кажется, мы на сце нѣ магіи и заклинаній, гдѣ самые смѣшные и самые чу довищные образы смѣняютъ одинъ другой, переходятъ изъ Формы въ Форму, производятъ явленія самыя проти- вуположныя, надуваются, растягиваются и принимаютъ огромные гигантскіе размѣры. Общія черты индѣйскаго искусства — слѣдующія: попер- выхъ, мы встрѣчаемъ чудовищное понятіе объ отръшен- номъ, которое представляется дѣйствительнымъ суще ствомъ въ его натуральной и живой Формѣ. Въ Рамаянѣ, напр., другъ Рамы, Ануманъ, князь обезьянъ, главное лице поэмы — обнаруживающій свою силу блестящими подви гами. Вообще, у Индѣйцевъ, обезьяна удостой кается бо жескихъ почестей; даже есть цѣлый городъ обезьянъ. Такъ, подъ видомъ обезьяны, существо дѣйствительнаго недѣлимаго созерцается отрѣшенно; и это животное бо готворятъ. Также, корова, собака, въ Рамаянѣ, облечены безмѣрною силою; еще болъе , есть индѣйскія Фамиліи, въ которыхъ отрѣшенное существуетъ подъ Формою дѣй ствительнаго человѣка, которому покланяются какъ Богу, живому и присущему. Тоже самое мы находимъ у по клонниковъ Ламы, для которыхъ дѣйствительный чело-