Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая часть

39 — мымъ, силясь достигнутъ соединенія, разительнѣе выка зываетъ дисгармонію и противуположность двухъ пре дѣловъ. Первые и самые грубые опыты воображенія и искус ства встрѣчаемъ у древнихъ Индусовъ^ которыхъ пред- ставленія погрѣшаютъ, изложеннымъ нами образомъ, и которые характеризуютъ эту степень развитія мысли. Въ ихъ твореніяхъ замѣтно, что умъ ие въ состояніи схва тить ни идею, ни матерію, въ ея истинной Формѣ и ея истинномъ смыслъ. Равно, Индѣйцы показали себя не способными разгадать лица и событія, состороны исто рической; въ самомъ дѣлъ, историческій смыслъ пред полагаетъ духъ, во всѣхъ отношеніяхъ, дѣятельный, спокойный, и хладнокровный; способный обнимать со бытія въ ихъ дѣйствительномъ, положительномъ харак терѣ, находить имъ естественное объясненіе, отыскивать начала, цѣли и причины. Этой прозаической мудрости противоположно стремленіе, все приводить къ отрѣшен ному и божественному началу, видѣть въ вещахъ, са мыхъ обыкновенныхъ и самыхъ матеріальныхъ, олице твореніе или Фантастическое созданіе боговъ. Въ такой смѣси отрѣшеннаго и конечнаго открывается полное от сутствіе простаго смысла и положительнаго ума. Не смо тря па плодотворность и величественпусю смѣлость по нятій, мысль увлекается самыми странными, самыми чу довищными химерами, какія только можетъ творить во ображеніе. Отъ возвышенныхъ идей она бросается въ самую простую матеріальность, поглощая и разрушая крайности, одну другою. Если бросимъ взоръ на самыя опредѣленныя черты, въ которыхъ обнаруживается это состояніе упоенія и из ступленія человѣческаго духа, у этого парода, стоитъ только разсмотрѣть его религіозныя представленія въ