Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая часть

— 238 — чувственною Формою, была главныхъ предметомъ. Те перь нужно представить усиліе духа стать выше уста рѣвшей Формы, и вообще, выше міра, ему несоотвѣт ствующаго. Въ тоже время, человѣкъ удаляется отъ чув ственной матеріи въ себя; въ себѣ ищетъ внутренняго довольства, мира и счастія; по, отрѣшаясь отъ натуры и общества, онъ осуждаетъ себя на существованіе отвле ченное, ограниченное и конечное; онъ не можетъ насла ждаться полнотою своей жизни; предъ лицемъ его міръ, по его мнѣнію, испорченный. Такимъ образомъ, искусство принимаетъ серьезный и разумный характеръ; рѣзкій въ своей несносной мудрости, сильный и вѣрющій въ ис тину своихъ началъ, въ свою любовь къ добродѣтели; онъ становится въ сильную противоположность съ ис порченностью вѣка. Но узелъ этой драмы представляетъ поэтическій характеръ. Возвышенный умъ, душа, про никнутая чувствомъ добродѣтели, при взглядѣ на міръ, не осуществляющій своего идеала, глупый и порочный, возстаетъ противъ него съ негодованіемъ, тонко осмѣи ваетъ его и осыпаетъ самыми ѣдкими ироніями. Форма искусства, представляющая такую борьбу, есть сатира. Обыкновенныя теоріи не знали куда помѣстить ее; ибо сатира пе имѣетъ ничего эпическаго, не принад лежитъ къ лирической поэзіи; такъ какъ не выражаетъ чувствованія души, по всеобщую идею блага, идею то го, что должно быть конечно, примѣшивая недѣлимую частность, личныя частности. Сатира — не поэзія, вдохно венная внутреннимъ наслажденіемъ, идущимъ вслѣдъ за чувствованіемъ свободной красоты и притомъ излишнимъ. Ии чѣмъ не довольная, она характеризуетъ, съ энергіею, несогласія дѣйствительнаго міра съ началами отвлечен ной нравственности, какъ понимало ихъ недѣлимое. Она не производитъ ни истинной поэзіи, ни сознанія истинна го искусства. Вотъ почему сатирическая Форма не со-