Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая часть

— 228 — сто камень и мѣ . іь ; выраженіе ихъ не имѣетъ безконечной духовности. Тогда только прекрасное приводитъ въ вос торгъ 11 заставляетъ удивляться искусству и красотѣ; въ этомъ энтузіазмѣ душа не узнаетъ въ предметѣ созерца нія, въ богахъ, пи себя, ни своей глубокой натуры. Безъ сомнѣнія, недѣлимость боговъ имѣетъ то, что составляетъ основаніе личности-, но въ какой-то случайной Формѣ- Впрочемъ, это начало развивается внѣ неизмѣняемой ихъ сущности п не составляетъ части ихъ блаженства. Съ другой стороны, чувствованіе души о себѣ, нахо дящей себя въ противоположности съ пластическими бо гами, не составляетъ еще безконечной личности отрѣшен ной и истинной. Она, дѣйствительно, какъ увидимъ въ романтической Формѣ искусства, имѣетъ предъ собою предметъ ей соотвѣтствующій безконечнаго, отрѣшенна го, самосознающаго бога. Но какъ лицо не можетъ со зерцать себя въ образѣ боговъ, не смотря на свою совер шенную красоту, не можетъ потому открыть себѣ своей собственной сущности; то остается еще отличнымъ и от дѣльнымъ отъ своего отрѣшеннаго предмета и имѣетъ характеръ случайный п конечный. Что касается до перехода искусства въ высшую сферу, то можно бы почитать его, какъ представляетъ вообра женіе и искусство, новою борьбою боговъ. По крайней мѣрѣ, таковъ былъ символическій переходъ боговъ при роды къ классическому идеалу; но здѣсь онъ представ ляется борьбою въ дѣйствительномъ мірѣ, въ исторіи. Оттого и искуство, по причинѣ высшаго начала, которое оно призвано представлять, находится совершенно въ другомъ положеніи; оно открывается само по себѣ, безъ искусства; развивается на прозаической почвѣ противо рѣчія; въ Формѣ догмата — и въ то же время, въ человѣ ческой душъ и религіозномъ чувствованіи, особенно чу десами и мученичествомъ. Къ этому присоединяется со-