Курс эстетики, или Наука изящного. Вторая часть

— 106 — и слѣдовательно нельзя пряно разгадать истинный его смыслъ; но загадка принадлежитъ разумной символикъ и отличается отъ символа тѣмъ , ‘ что ясно понятна для изобрѣтателя и что Форма, облекающая идею, которой смыслъ надобно угадать, выбирается съ намѣреніемъ. Беѣ истинные символы суть нерѣшенныя задачи. Загад ка, напротивъ, по своей натурѣ, рѣшена уже прежде, нежели ее предложатъ; ■ справедливо можно сказать о Санхо Пансѣ, что онъ лучше любитъ брать сперва раз гадки, а потомъ загадку. Изобрѣтеніе загадки начинается смысломъ, который она заключаетъ и который совершенно извѣстенъ. Далѣе, изъ внѣшняго міра берутся оригинальныя Фор мы и особенныя свойства, съ намѣреніемъ, и сближают ся самымъ разительнымъ образомъ, притомъ еще, слу чайно разбросанныя въ природѣ. Отъ того эти елемен ты не имѣютъ внутренняго единства цѣлаго, котораго части тѣсно связаны между собою; а художественная связь ихъ сама по себѣ не имѣетъ смысла. Впрочемъ, съ другой стороны, они выражаютъ нѣкоторое единство; потому что предметы, по видимому, самые разнородные, сближаются посредствомъ одной идеи и имѣютъ зна ченіе. Эта идеи, какъ предметъ предложенія, котораго ча сти, по наружности, лишены связи, есть слово загадки, разрѣшеніе задачи, покрытой мракомъ и запутанной. Въ семъ отношеніи, загадка, по обыкновенному смыслу сло ва, есть духовная сторона разумнаго символа; она испы тываетъ остроту и соображеніе ума. Въ то же время она, какъ Форма символическаго представленія, сама раз рушаетъ себя; ибо требуетъ разгадки. Загадка, главнымъ образомъ, принадлежитъ словесно му искусству; но имѣетъ мѣсто и въ Фигуральныхъ ис-