Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

92 его бытіи, также физическомъ, пъ его дѣйствіяхъ, по зѣ, движеніяхъ его тѣла, Физіономическомъ выраженіи его чувствъ и страстей, равно какъ въ сношеніяхъ съ подобными себѣ и въ борьбѣ съ ними. Доселѣ лице, поставленное на сцену, требуетъ внѣшней обстановки, опредѣленнаго мѣста для движеніи и дѣйствія. Потому, драматическая поэзія, если справедливо, что ни одна ея сторона не можетъ быть предоставлена случаю и произволу, должна артистически сформировать это ли це, какъ составную часть самаго искусства и потому имѣетъ нужду въ пособіи почти всѣхъ другихъ ис кусствъ. Сцена есть родъ языческаго храма, архитек турная обстановка, внѣшняя натура. Съ этихъ двухъ сторонъ она должна быть представлена живописно. Далѣе, въ этой мѣстности являются одушевленныя ста туи, артистически открывающія свою волю и свое чув ство какъ въ выразительной декламаціи такъ и въ жи вой игрѣ физіономіи , жестовъ, позъ и тѣлесныхъ дви женій. Л въ этомъ отношеніи можетъ открыться раз личіе, напоминающее намъ, что уже выше обозначено въ музыкѣ, какъ противоположность рода речитативнаго и мелодическаго. Въ самомъ дѣлѣ, въ речитативной или пѣвучей музыкѣ слово, въ споемъ духовномъ значеніи, есть главный предметъ, о его характеристическое вы раженіе вполнѣ подчиняетъ себѣ музыкальную сторону. Мелодія, напротивъ, хотя и пожегъ допустить въ себя смыслъ словъ, идетъ и развивается свободно сама для себя, въ своей собственной области. Такова же и дра матическая поэзія. То она служитъ единственно музы кѣ, какъ чувственное основаніе и какое нибудь прида точное; тогда поэтическое слово есть главный господ ствующій предметъ. То все, бывшее прежде пособіемъ и акомпаниментомъ, становится посредствомъ ея цѣлію п развивается въ собственной сферѣ, что бы произвесть частную красоту. Декламація уступаетъ мѣсто музыкѣ