Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

89 передъ памп, передъ нашими глазами а лица говорятъ и дѣйствуютъ отъ своего имени, то, кажется, поэтъ долженъ совершенно уничтожаться здѣсь болѣе, нежели въ епопеѣ, въ которой опъ является только разскащи комъ событій. Такой взглядъ справедливъ только съ одной стороны. Я сказалъ въ началѣ, что драма роди лась въ ту эпоху, когда личное сознаніе достигло выс шей степени развитія, въ эгтоквніи и въ Формѣ. Слѣ довательно, драматическое произведеніе пе имѣетъ нуж ды, подобно эпической поэпѣ, казаться вышедшимъ изъ народной мысли, которой оно было только органомъ, не имѣющимъ личности Въ совершенномъ твореніи мы желаемъ видѣть творчество оригинальнаго таланта, са мосознающаго и, слѣдовательно, такъ же искусство и виртуозность личнаго поэта. Тѣмъ только драматиче скія произведенія, въ противоположность съ дѣйстви тельными дѣйствіями и событіями, достигаютъ своей высшей точки жизненности и артистическаго опредѣле нія. Равнымъ образомъ, никогда не спорили столько о сюжетѣ драматическихъ поэтовъ, сколько объ авторахъ первоначальныхъ епопей. Но въ другихъ отношеніяхъ, публика, сохранившая истинный с.мяс.іъ и истинный духъ искусства, пе хочетъ видѣть въ драмѣ нѣкоторымъ образомъ случайныхъ ка призовъ и расположеній личныхъ, стремленій и исклю чительныхъ мнѣній, проявленіе которыхъ болѣе или менѣе позволяется лирическому поэту. Она имѣетъ пра во требовать, чтобы въ теченіи и развязкѣ драматиче скаго дѣйствія трагическое или комическое всегда пред ставлялось, что нибудь умное и истинное. Въ этомъ смыслѣ я и выше требовалъ отъ драматическаго поэта, прежде всего, такого главнаго условія, чтобы онъ умѣлъ глубокимъ взоромъ проникнуть сущность чело вѣческой природы и божественное управленіе міромъ и въ тоже время ясно и истинно открывать вѣчную сущ