Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

58 разомъ, какъ бы ни велика была потребность предста влять себѣ поэтически и дѣйствительно въ народной и національной инфоіогіи истины, относящіяся къ приро дѣ и нравственному порядку, но эти павшія божества не менѣе остаются чѣмъ-то ложнымъ и пустымъ; а тре бовать, чтобы разсудокъ и національная вѣра приняли ихъ за что нибудь серьезное, это походитъ на ребя ческое лицемѣріе. Для простаго воображенія греческая мнфологія безконечно граціознѣе, яснѣе, человѣчески свободнѣе, разнообразнѣе и полнѣе. Покрайней мѣрѣ, въ лирической поэзіи пѣвецъ пре гстпв.іяется самъ и мы должны отнести къ чести Клоншгока эту потреб ность и этотъ патріотическій опытъ, которые пе про пали, и въ послѣдствіи принесли сноп плоды, не говори уже о томъ, что они вызвали ученое изслѣдованіе о подобныхъ предметахъ. Наконецъ, патріотическое чув ство Клопштока открывается вполнѣ чистымъ, прекрас нымъ п патетическимъ въ его энтузіазмѣ къ чести и достоинству нѣмецкаго языка и нашихъ древнихъ исто рическихъ лицъ, напр. Германа и главнымъ образомъ нѣкоторыхъ нѣмецкихъ Императоровъ, которые сами считали за честь заниматься поэзіей. Такъ въ немъ уси ливалась постоянно болѣе законная гордость музы и отважность помѣриться въ радостномъ чувствѣ своихъ силъ съ Греками, Римлянами и Англичанами Тотъ же дѣятельный и патріотическій характеръ замѣтенъ во взорахъ его, обращенныхъ на Германскихъ князей, когда онъ надѣется, что ихъ характеръ можно возбудить и направить къ чести націи, науки, публичныхъ дѣлъ и великихъ интересовъ человѣчества. Съ одной стороны опъ выражалъ презрѣніе къ тѣнь изъ нашихъ князей, которые, сидя въ спокойныхъ креслахъ, обоняя Фиіміамъ лести своихъ придворныхъ, неизвѣстны въ живѣ и не извѣстными останутся по смерти. Сь другой стороны, хотя пе ясно, онъ высказалъ свое сожалѣніе о тонъ,