Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

57 хотворевіямъ болѣе твердую и истинную Форму и, не смотра па свою суровость, во многихъ мѣстахъ онъ есть и будетъ классическимъ. Нѣкоторыя оды его юно сти посвящены благородному дружеству, которое было для пего чѣмъ то возвышенный, твердымъ, достойнымъ и почтениыпъ, гордостію его души, храмомъ его духа. Въ другихъ выражена любовь, полная глубины и чув ствительности. — Однако, именно къ этому роду принад лежатъ многія произведенія совершенно прозаическія наир. Зслъмаръ и Згльлгя, это скучный, меланхолическій споръ между любовниками, который, не безъ многихъ слезъ, рыданій и пустыхъ сожалѣній вертится около одной пустой неинтересной мысли: кто изъ двухъ долженъ напередъ умереть. По у Клопштока подъ са мыми разнообразными видами открывается патріотиче ское чувство. Какъ протестанта его не могли удовлетворить леген ды святыхъ и проч, изключая Ангеловъ, къ которымъ онъ сохранилъ особенное поэтическое уваженіе, хотя и они остаются отвлеченными и бездушными въ поэзіи его дѣйствительнаго міра. Тамъ не было ни серьезной морали искусства, ипсилы жизненности, какой требо валъ духъ, пе просто меланхолическій и смиренный, по свободный и положительно благочестивый. Какъ поэтъ онъ чувствовалъ необходимость въ мифо . югіи и въ ми- фологіи туземной, имена и лица которой представили бы для воображенія твердую почву. А греческіе боги по имѣютъ этого патріотическаго характера. Вотъ отъ чего Клопштокъ, можно сказать, по національному са молюбію старался возвратить древнюю мифологію Бода на, Герты и проч. Однако не могъ онъ возвратить ин тереса и важности этимъ божествамъ, которыя конечно были, но не суть уже германскія, отъ того, что импер скій сеймъ въ Регенсбургѣ не могъ теперь представ лять идеала нашего политическаго бытія. Равнымъ об-