Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

151 Германіи и во Франіи напоминаетъ все, что есть са маго отвлеченнаго и самаго темнаго въ философскомъ языкѣ и терминологіи. Думаютъ, что его идеи объ ис кусствѣ должны быть выражены языкомъ усѣяннымъ Формулами и техническими терминами, отъ которыхъ бѣгутъ Музы. Оказыаоется, что удерживая спой языкъ, этотъ логистъ, создавшій столько странныхъ терми новъ, часто закрывающихъ идеи, доже неприступный посвященнымъ, умѣетъ въ иенѣо трудныхъ вопросахъ, въ менѣе сухихъ сюжетахъ, цвѣтить свою мысль самы ми живыми картинами и находить самыя счастливыя вы раженія. Тогда онъ и логистъ и поэтъ. Формула и кар тина, отвлеченіе и метафора подаютъ у него Другъ другу руку. Мысль его пламенная, роскошная, трудно развивается, но цвѣтистымъ стилемъ, полнымъ энергіи, величія, богатства и блеска. Отсюда трудности и не возможность буквального перевода, отъ котораго иы должны были отказаться. Но тѣмъ скорѣе должны ра зувѣрить читателя прибавивъ, что мы постоянно ста рались въ точности сохранить и воспроизвесть цвѣтъ этого стиля. Легкія измѣненія, которыя мы позволили себѣ и потребованію нашего языка нисколько не измѣ няютъ общей формы и дикціи свойственной автору, рав но и основанія его мысли и достигаютъ до глубины корпя и вещей. Вотъ, что говоритъ, ро этому случаю издатель Курса Естегміки, въ своемъ предисловіи: «Кто съ умомъ и любовію слѣдилъ за изустнымъ преподаваніемъ Ге геля, тотъ сознается, что его превосходство, кромѣ силы и обилія мыслей состояло въ невидимой темнотѣ, испускающей лучи въ цѣломъ, и внезапности, умѣстно сти его импровизаціи, откуда появлялись самыя умныя отличія, самыя геніальныя сближенія, самыя грандіоз ныя картины, самыя богатыя подробности и самыя об ширныя замѣчанія.