Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

150 Формахъ, принадлежащихъ каждому искусству, которое оиъ представляетъ намъ. «Онъ страстно любилъ музыку; для живописи имѣлъ врожденный взглядъ. Въ поэзіи былъ совершенно какъ дома. Къ скульптурѣ былъ весьма способенъ и пос тоянно въ ней усовершался. Что касается способности его цѣнить художествен ныя и литературныя произведенія, то сами враги не отрицали въ немъ способности великаго критика. И въ самомъ дѣлѣ, можно только удивляться глубинѣ, съ ко торою онъ проникаетъ смыслъ великихъ созданій ис- куства, идеи, составляющія нхъ основанія и Формы, въ которыя геній умѣлъ облечь ихъ. Особенно гдѣ касает ся великихъ артистовъ и лучшихъ ихъ твореній, Гоме ра, Данте, І ’ аФйеля или Шекспира — тамъ верьхъ его критики. Притомъ нельзя отвергать твердости и топко сти его сужденій, плодовитости замѣчаній, дающей ин тересъ самымъ обыкновеннымъ предметамъ. Высшая за слуга этого великаго человѣка — убѣгать оригинальнос ти тамъ, гдѣ онъ совершенно оригиналенъ; умѣть, во время, принимать чужое мнѣніе и защищать его не умолимо строго противъ ложной оригинальности и от важныхъ ипотезъ. Примѣръ тому оправданіе мнѣнія В ольфй о единствѣ въ поэмахъ Гомера. Конечно, мно гія его сужденія объ авторахъ и ихъ твореніяхъ рѣз ки, одиосторонни, или чрезмѣрно строги. Онъ не чуждъ предразсудковъ своихъ соотечественниковъ. Иногда кажется онъ мелоченъ, но тогда онъ вполнѣ геніаленъ, опъ открываетъ дорогу и проводитъ первую бразду для критики. Есть другое качество, которое и не предполагаютъ найти въ метафизикѣ, въ столь строгомъ умѣ, хотя его не лишенъ ни одинъ геніальный человѣкъ, имен но, плодовитое, богатое воображеніе. Гегель въ