Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

Драматическое лицо само творитъ себѣ судьбу. Судь ба епическаго героя есть результатъ силы вещей. Сила обстоятельствъ даетъ дѣйствію свой ходъ и опредѣля етъ конецъ событій. Человѣку остается слѣдовать толь ко этому роковому и необходимому порядку и подчи няться своей судьбѣ. Зрѣлище, открывающееся нашему взору, представляетъ великое общее положеніе. Рокъ есть праведный судъ Провидѣніи. Но человѣкъ судит ся ие въ дѣйствіяхъ своихъ какъ нравственное лицо, а въ предметахъ, которые опъ олицетворяетъ. Величіе событій подавляетъ отдѣльныя лица, представляющія племена или народы. Потому и на цѣломъ замѣтенъ какой — то печальный топъ. Все благороднѣйшее осуж дено на гибель. Такова судьба Ахиллеса, героевъ во влеченныхъ въ гибель Троп или разсѣянныхъ послѣ ея паленія. Эту необходимость можно представить различно. То опа просто выходитъ изъ дѣйствія; общій топъ разска за дастъ чувствовать, что событія излагаются такія, необходимость которыхъ есть дѣйствіе какой — то таин ственной силы. То поэтъ ставитъ выше человѣческихъ дѣйствій божества, управляющія ими и управляютъ дви женіемъ воли по своимъ опредѣленіямъ. Здѣсь встрѣчается чудесное собственно. Но надобно также понимать природу чудеснаго въ поэтѣ. Уже выше сказано правило, что въ совокупномъ дѣйствіи боговъ, людей, должно поддерживать поэти ческое отношеніе относительной независимости: иначе боги будутъ отвлеченія, а люди орудія или машины. Таковъ недостатокъ Индѣйскихъ епопей Греческая епопея разрѣшила задачу самымъ счастливымъ обра зомъ: она представляетъ гармоническое сліяніе боже ственной воли съ человѣческою; Божества и герои со ставляютъ неразрушимую силу и личную свободу, со вершенно независимую. Отд. 11. * 7