Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

71 путься ихъ, чтобы составить новую, одушевленную кар тину; при такой заботливой обработкѣ части кажутся независимыми, какъ свободные члены какого нибудь одушевленнаго живаго тѣла, а не какъ колоса механики. Такая независимость пе простирается до отдѣльности, но показываетъ дѣйствительную связь, единство, кото рое ихъ обнимаетъ и проникаетъ. Такая гармонія, про тивоположная прозаической сообразности съ цѣлію, есть высшее условіе искусства и поэзіи; это есть сущ ность красоты. Однимъ словомъ: два условія должны управлять устрой ствомъ поэтическаго творенія I. Основная мысль, нача ло, едпнство одушевленія для цѣлаго 2. Части не отдѣль ныя, но съ собственными жизненностями, независимыя, безъ отдѣльности получающія свою важность и свое начало отъ главной идеи. И такъ, поэтическое твореніе исполнено высокаго интереса для духа и богато въ сво ихъ частныхъ-развитіяхъ. Оно представляетъ гармони ческое единство, въ котороиъ не смѣшиваясь прими ряются единство и разнообразіе. Это единство не имѣ етъ ничего общаго съ прозаическимъ единствомъ про стой сообразности частей съ какою нибудь отвлечен ною идеей, единство, управляющее устройствомъ уче ныхъ твореній, въ которыхъ преобладаетъ разсудокъ. Эти различія оказываются еще разительнѣе, если срав нивать творенія поэзіи съ произведеніями человѣческой жизни, приближающимися болѣе къ произведеніямъ пс- куства н даже участвующими въ немъ, одпако принад лежащими къ прозѣ, именно: съ историческимъ повѣ ствованіемъ и съ твореніями ораторскаго искусства. Исторія — не холодный, бездушный разсказъ, простой сборъ Фактовъ и чиселъ, гдѣ событія смѣняютъ другъ друга и слитно скучиваются. Что бы заинтересовать насъ историкъ долженъ начертать намъ живо картину