Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

G3 точности невидимыхъ Формъ и воспроизводить ихъ во всѣхъ подробностяхъ, описывая ихъ только постепенно. Но духъ дополняетъ этогъ недостатокъ силою во ображенія. При томъ этотъ недостатокъ чрезвычайно для нея выгоденъ: тогда поэзіи не заключается въ ка кое нибудь опредѣленное пространство; она можетъ представить свой сюжетъ во всей обширности и во всей совокупности его постепеннаго развитія. Поэзія подобна музыкѣ тѣмъ, что обѣ употребляютъ звуки средствомъ выраженія, но въ музыкѣ звукъ не есть истинный знакъ, отличный отъ идей; онъ смѣши вается съ выражаемымъ чувствомъ. Потону онъ и трак туется не какъ средство, но какъ цѣль. Музыка обра батываетъ и отдѣлываетъ его для себя и вся погло щается въ немъ. Она смутно только можетъ понимать множество понятій и идей духа, она выражаетъ только чувство души съ ея неопредѣленнымъ характеромъ. И такъ, духъ имѣетъ надобность обратить звукъ въ ясный и отдѣльный знакъ, незначительный самъ по се бѣ а назначенный только передавать мысли. Вотъ въ челъ существенно отличается поэзія отъ музыки. Въ музыкѣ искусство оставляетъ видимую Фор му; въ поэзіи освобождается отъ самаго звука какъ непосредственно выражающаго чувство. Звукъ полу чаетъ способность выражать мысль такъ, какъ она вы рабатывается въ Фокусѣ воображенія. Въ музыкѣ чув ство тождествуется съ звуками; въ живописи идея во площается въ Форму и краску. Въ звукахъ слова елма мысль выражается для себя звуками, говорящими толь ко духу. Эти звуки также обрабатываются искус ствомъ; но мѣра, рифма, гармонія стиха суть только внѣшнія сочетанія а не собственный элементъ искус ства. Какой же собственно элементъ поэтической мысли? Это — невидимая Форма, невещественная, это есть об-