Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

20 истинно героическому вѣку. Если встрѣчаютъ воспоми нанія національныхъ подвиговъ, то это большею частію битвы съ чуждыми утѣснителями или дѣйствія разбоя, усилія варварства противъ варварства или подвиги от дѣльныхъ лицъ одной и тойжо націи. Что касается до разсказа, то жалобы или веселыя пѣсни о побѣдѣ на ходятъ здѣсь свое свободное поприще. Національная жизнь, которая не .могла еще свободно развиться на болѣе возвышенномъ театрѣ, не выходитъ изъ предѣ ловъ внутренняго міра чувства — и даже послѣднее ос тается мало развито. Если отъ того оно получаетъ бо лѣе сильное сосредоточеніе, то по содержанію часто можетъ быть грубо какъ у варваровъ. Итакъ, если на родныя пѣсни должны имѣть для насъ какой нибудь поэтическій интересъ или что нибудь отталкивающее, то это зависитъ отъ рода представляемыхъ положеній и чувствъ. Что прекрасно для воображенія одного на рода, то можетъ быть безвкусно, жестоко, отврати тельно для другаго. Въ одной народной пѣсни разска зывается исторія женщины, закладенной кирпичами по приказанію мужа и вымолившей у него одну только милость, именно: свободное отверстіе для своей груди, чтобы возможно было кормить дитя — и женщина жила только дотѣхъ поръ, когда дитя перестало чувствовать нужду въ ея молокѣ. Вотъ положеніе жестокое, и вар варства нѣкоторыхъ лицъ не имѣютъ въ себѣ ничего, чему бы должны сочувствовать народы болѣе образо ванные. Народныя пѣсни, слѣдовательно, часто бываютъ наиболѣе мѣстныя; и нѣтъ опредѣленнаго мѣрила для оцѣнки ихъ достоинства; потому что онѣ слишкомъ да леки отъ общихъ характеровъ человѣческой природы. Слѣдовательно, если въ послѣднее время мы узнали пѣсни Ирокѳзцевъ, Ескнмосцевъ и другихъ дикихъ пле менъ, то кругъ поэтическаго наслажденія отъ того не иного увеличился.