Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

<09 бтца и матери, брата и прочее, также страсти и инте ресы гражданской жизни, патріотизмъ гражданъ, авто ритетъ правителей государства. Еще болѣе, это — само религіозное чувство; впрочемъ не въ Формѣ смиренной таинственности или какъ страдательное повиновеніе, ио какъ пламенная ревность къ интересамъ и отношеніямъ дѣйствительной жизни. Вотъ что составляетъ нравствен ную доброту истинныхъ трагическихъ характеровъ. Такииъ образомъ, они суть то, чѣмъ могутъ и должны быть по своей идеѣ. Они не представляютъ полной со вокупности качествъ, развивающихся различнымъ обра зомъ въ епическомъ смыслѣ. Хотя и живыя и недѣли мыя въ себѣ опн представляютъ единственно силу того опредѣленнаго характера, который тождествуется съ какою нибудь частною стороною существеннаго осно ванія жизни. На этой высотѣ, гдѣ изчезаютъ простые случаи недѣлимости, трагическіе герои ставятся на одинъ уровень съ скульптурными произведеніями, что бы быть живыми представителями высокихъ с * еръ чело вѣческаго бытіи, пли чтобы быть великими в сильными по себѣ въ своей свободной независимости. Равнымъ образомъ, въ атомъ отношеніи, статуи, изображенія боговъ, какъ представляющія болѣе простую натуру, гораздо лучше объясняютъ великіе трагическіе харак теры Грековъ, нежели всѣ поты и ко.ментаріи. Слѣдовательно, можно сказать вообще, что истинная тема первоначальной трагедіи есть Божественное, но то, которое составляетъ предметъ религіозной мысли, ио которое является въ мірѣ и въ недѣлимомъ дѣй ствіи, не жертвуя своимъ всемірнымъ характеромъ и не измѣняясь во что нибудь противное себѣ. Въ этой Фор мѣ божественная субстанція воли и дѣйствія есть нрав ственный елемептъ. Ибо нравственность, понимаемая въ своей живой и непосредственной дѣйствительности, а не просто со стороны личнаго углубленія, какъ от-