Курс эстетики, или Наука изящного. Третья книга.

1 Of личности потопу, что и самъ Аристофанъ употреблялъ эти характеры только для того, чтобы представить об щія черты духа современныхъ иравовъ. Совсѣмъ иначе поступаютъ на новѣйшемъ театрѣ Здѣсь пѣтъ масокъ и акомпанимента музыки; мѣсто ихъ занимаютъ игра физіономіи , множество жестовъ и дек ламація съ богатымъ акцептомъ. Во первыхъ, страсти представляются живѣе и съ большею личностію, хотя бы выставлялись общимъ образомъ, какъ составители типовъ, какъ характеристика какого нибудь вида. Съ другой стороны, оригинальные характеры представляютъ большое число частныхъ качествъ * которыхъ проявле ніе, также частное, должно представиться пашинъ гла замъ въ живой дѣйствительности. Олобепію лица Шек спира суть люди копченные, полные; такъ равно и отъ актера требуется, чтобы онъ показалъ людей въ такой же совокупности, въ такихъ же обильныхъ чертахъ. Тонъ его голоса, разсказъ, жесты, физіономія , вообще все внѣшнее и внутреннее проявленіе требуютъ соб ственной оригинальности , сообразной опредѣленной ролѣ. Потому, кромѣ разговора, игра жестовъ съ различны ми оттѣнками, ииЮТІ совсѣмъ другую важность, нежели въ древности. Еще болѣе поэтъ часто предоставляетъ игрѣ актера много вещей, которыя древнія выражали словами. Мы укажемъ для примѣра на конецъ піэсы Валлетиніаіиа. Старикъ Октавіо именно погубилъ Вал ленштейна; онъ находитъ его убитымъ умышленно, по доносу Бутлера. А въ минуту, когда графиня Терцки Объявляетъ, что опа приняла ядъ, приходитъ письмо отъ имнератора. Гордонъ прочелъ адресъ и отдаетъ письмо Октавіо со взоромъ укоризны и говоритъ: Прин цу Пикколомини. Октавіо въ ужасъ поднимаетъ къ небу глаза, полные скорби. Здѣсь не выражается словами го, что испытываетъ Октавіо, видя наказаніе за услугу,