Курс эстетики, или Наука изящного. Первая часть

— 86 — ударовъ, отъ всѣхъ терзаній, неразлучныхъ съ разви тіемъ въ СФерѣ конечнаго. Безъ сомнѣнія, идеалъ входитъ въ міръ чувствитель ности и дѣйствительной жизни, но онъ и возвращается въ себя, какъ и все, что находится въ области внѣшней Формы. Искусство умѣетъ удержать приборъ, необхо димый для поддержки чувственной наружности, въ из вѣстныхъ границахъ, гдѣ она можетъ быть проявленіемъ духовной свободы. Тѣмъ только идеалъ, оставаясь за ключеннымъ въ самаго себя, свободнымъ и независи мымъ въ нѣдръ чувственнаго, является, какъ бы, нахо дящимъ въ своей собственной природѣ свое благо и свое счастіе. Эхо такого счастія звучитъ во всѣхъ сферахъ идеала. Въ этомъ отношеніи, точкою кульминованія идеала, можно поставить, какъ существенную его черту, эту ти шину полную ясности, это неизмѣняемое счастіе, кото рое въ наслажденіи своимъ бытіемъ, почерпаетъ приро ду довольную для себя и удовлетворяющую себя собою. Всякое идеальное бытіе въ искусствѣ, является намъ ка кимъ то высокимъ божествомъ. Въ самомъ дѣлѣ, для бо говъ, наслаждающихся благополучіемъ , нѣтъ ничего слишкомъ серьезнаго во всѣхъ подробностяхъ дѣйстви тельной жизни, въ страстяхъ, двигающихъ нами, въ ин тересахъ, которые раздѣляютъ міръ существъ конеч ныхъ. Вотъ гдѣ смыслъ этихъ словъ Шиллера: «серьез ное свойственно жизни, ясность принадлежитъ искус ству. » Педанты критики часто шутили надъ этимъ словомъ. Говорили: искусство вообще, и въ особенности поэзія Шиллера — 'Серьезнаго свойства. Нѣтъ сомнѣнія, серьезна го идеалъ не лишенъ, но имянно, въ серьезномъ, ясность остается Фундаментальнымъ характеромъ. Могущество индивидуальности, тріумФъ свободы сосредоточенной са-