Курс эстетики, или Наука изящного. Первая часть

— 171 — въ чистой невинности, довольствовался тѣмъ, что луга, стада, садъ, хижина, доставляли ему для пищи, дома, забавъ и удобствъ жизни; въ немъ еще спали и молчали всѣ страсти, которыя раждаются отъ честолюбія и ко рыстолюбія и унижаютъ высшее состояніе человѣческой природы. Съ перваго взгляда, такое положеніе предста вляетъ идеальный цвѣтъ; и нѣкоторыя ограниченныя сферы искусства могутъ быть имъ довольны; но при смотритесь ближе, подобное бытіе скоро наскучиваетъ. Такъ, сочиненія Гомера уже печатаются нынѣ; читая ихъ чувствуемъ себя не у себя, не въ нашемъ мірѣ; ибо родъ жизни столь ограниченной, предполагаетъ почти совер шенный недостатокъ умственнаго развитія; но человѣку истинному, полному, свойственно заключать въ себѣ выс шія склонности такъ, что это существованіе, проникшее единственно въ сообщеніе съ природою и ея произведе ніями, не можетъ удовлетворить его. Человѣкъ не дол женъ оставаться въ той скудости ума, какую представ ляетъ идиллія; онъ рожденъ для труда; и какова бы ни- была цѣль его исканій, онъ долженъ достичь ее своею дѣятельностію. Въ этомъ смыслѣ, Физическія нужды требуютъ уже болѣе обширнаго и болѣе разнообразнаго круга дѣйствія: онѣ даютъ человѣку чувство внутренней силы, которая должна въ послѣдствіи развивать высшія способности и искать интересовъ болѣе отдаленной при роды. Но гармонія внѣшняго и внутренняго должна быть поддержана какъ основной характеръ. Слѣд. нѣтъ ниче го нелѣпѣе, какъ представлять въ искусствѣ потребность Физическую доведенную до крайней степени. Данте напр. двумя рѣзкими чертами истинны изображаетъ смерть Уголино, умирающаго въ мученіяхъ голода. Напротивъ, Герстенбергъ, въ трагедіи тогоже имени, излагаетъ всѣ постепенности ужаса; какъ три сына и потомъ самъ отецъ,