Курс эстетики, или Наука изящного. Первая часть

— 136 — но какъ и свобода лицъ, принимающихъ участіе въ дѣй ствіи, и которыя суть люди, подвержены опасности. Въ частности, человѣческая свобода, — существенное условіе идеала въ искусствъ, — страдаетъ, если должна покориться слѣпо опредѣленіямъ боговъ. Воля человѣка уничтожена въ ея свободъ, потому что божественное опредѣленіе исполняющееся посредствомъ ея, остается для ней какъ бы приговоромъ судьбы, въ которомъ она не ничто, но которое похищаетъ у ней всю личность. Если отношеніе представлено такъ, что человѣкъ, ли цо 1 — посредствомъ котораго совершается дѣйствіе, — на ходится прямо противъ Божества, какъ силы внѣшней для него, то все является прозаическимъ. Богъ повелѣва етъ, человѣкъ только повинуется. Величайшіе поэты не могли избавиться отъ сего недостатка. Въ примѣръ можно представить развязку Софоклова Филоктета, мѣсто изъ Иліады, въ которомъ Меркурій ведетъ Пріама къ ногамъ Ахиллеса, или гдѣ Аполлонъ убиваетъ Патрокла поражая его между плечами, баснь объ Ахиллесѣ погруженномъ въ волны Стикса и чрезъ то недоступнымъ для ранъ и низложенія. Въ семъ отношеніи, Эпопея легче драмма- тической поэзіи; но поэтъ тѣмъ не менѣе, долженъ упо треблять съ особенною осторожностью, это позволеніе, которое влечетъ за собою то нелѣпое слѣдствіе, что его герои — не герои. Отношеніе истинно поэтическое и сообразное съ идеа ломъ, состоитъ въ тождествѣ боговъ и людей, которое должно выказываться, хотя бы всеобщія силы представ лены были независимыми отъ человѣка и его страстей. Въ самомъ дѣлѣ, что приписывается богамъ, должно въ тоже время казаться истекающимъ изъ внутренней природы недѣлимыхъ; такъ, чтобы съ одной стороны, высшія силы, управляющія дѣйствіями явились оли цетворенными и обособленными; а съ другой, напротивъ,