Курс эстетики, или Наука изящного. Архитектура, скульптура и живопись. Второе отделение

и ставляетъ ихъ предмета. Въ самомъ дѣлѣ, небо, то сѣро, то лазурно, то ослѣпительно ярко, такъ что невозмож но съ точностію опредѣлить контура Фигуръ. А эти контуры, силуетъ и есть существенное; потому что вниманіе обращается на одни только главныя черты, изъ которыхъ понимается все уже остальное. Потомъ, въ группѣ многія части Фигуръ ставятся однѣ напереди другихъ, руки наир, впереди тѣла, ноги одного лица, впереди ногъ другаго. Это въ извѣстномъ отдаленіи заставляетъ контуры извѣстныхъ частей казаться смѣ шанными, неуловимыми. Между тѣмъ, они еще не такъ ясны, какъ контуры частей вполнѣ свободныхъ. Доста точно только представить себѣ какую нибудь группу, нарисованную на бумагѣ, такъ чтобы въ Фигурѣ нѣко торые члены начертаны были сильно и съ точностію, другіе напротивъ указаны были бы только слитно; тоже дѣйствіе производится статуею, особенно группою, имѣю щею основаніемъ только воздухъ; иногда видѣнъ бываетъ только силуетъ, рисующійся грубо и въ которомъ мож но отличить только слабое выраженіе. Вотъ причина, по чему ЯобтьЗа, на воротахъ Бранденбурга, въ Берлинѣ, производитъ прекрасный эффектъ, не только простотою и спокойствіемъ, но и по тому, что отношенія частныхъ Фигуръ тамъ легко можно узнать. Лошади отдѣляются хорошо и не закрываются однѣ другими; а статуя побѣды величественно надъ ними возвышается. Аполлонъ Ти ка, напротивъ, въ своей колесницѣ, запряженной гри фами, въ театрѣ открывается не такъ совершенно, какъ бы ни было впрочемъ превосходно общее понятіе и вы полненіе. Благодаря услужливости друга я видѣлъ эти произведенія искусства въ мастерской; можно бы заранѣе обѣщать себѣ прекрасный еФФектъ, но когда видишь ихъ на извѣстной высотѣ, то очеркъ одной Фигуры слиш комъ сливается съ очеркомъ другой, служащей ему ос нованіемъ, и каждый силуетъ. представляется тѣмъ легче