Курс эстетики, или Наука изящного. Архитектура, скульптура и живопись. Второе отделение

20 на животъ, то совсѣмъ иначе смотрятъ на статуи людей, слишкомъ отдаленныхъ отъ насъ эпохою, въ которую они жили, или которые вообще имѣютъ въ себѣ какое- то идеальное величіе. Потому что все древнее не при надлежитъ, нѣкоторымъ образомъ, времени, а для во ображенія упадаетъ въ какую-то неопредѣленность, во всеобщность. Равнымъ образомъ, лица, освободившись отъ частности своего существованія , такъ же способ ны къ идеальному представленію въ своей одеждѣ. Это еще лучше прилагается къ тѣмъ лицамъ, которыя по своей независимости и богатству своихъ талантовъ вы ходятъ изъ простыхъ границъ частнаго званія, пере ступаютъ за кругъ дѣятельности частнаго времени, ко торые сами въ себѣ составляютъ свободную полноту, какой-то міръ отношеній и дѣйствій , а слѣдовательно, въ отношеніи къ платью должны являться выше еже дневныхъ вещей даже во внѣшней ихъ привычкѣ, напо минающей ихъ эпоху. Уже у Грековъ есть статуи Ахилловъ и Александ ровъ, въ которыхъ недѣлимыя черты историческаго сход ства такъ неясны, что въ этихъ лицахъ молодыхъ ге роевъ скорѣе замѣтны полубоги, нежели люди. Это вполнѣ можно было сказать объ Александрѣ, молодомъ геніальномъ человѣкѣ съ геройскою душею. Но и до сихъ поръ лице Наполеона стоитъ такъ высоко, геній этотъ такой всемірный, что ничто не мѣшаетъ предста влять его въ какомъ нибудь идеальномъ костюмѣ, кото рый могъ бы идти и Фридриху Великому, если бы нуж но было прославить его во всемъ его величіи. Конечно, надобно принимать въ расчетъ размѣръ статуи. Въ не большихъ Фигурахъ , имѣющихъ нѣчто Фамильное и большая тріугольная шляпа Наполеона, мундиръ его хо рошо извѣстный всѣмъ, руки скрещенныя на груди ни сколько не унизительны; и если во Фридрихѣ Великомъ желаемъ видѣть старика Фрица, то можно представить