Курс эстетики, или Наука изящного. Архитектура, скульптура и живопись. Второе отделение

106 которомъ не примирились ни скорбь ни благородство души. Выраженіе счастія и свободы является въ первый разъ только въ романтическомъ искусствѣ. Эта внутренняя гармонія, это глубокое довольство по своей натурѣ конкретно, духовно; потому что она на ходится въ сознаніи души, которая въ другой душѣ сознаетъ себя единою съ собою. Потому, чтобы сюжетъ явился совершеннымъ, потребны двѣ стороны. Въ самомъ дѣлѣ, любовь требуетъ усугубленія духовной личности. Она предполагаетъ два независимыя лица, которыя по крайней мѣрѣ чувствуютъ свое единство; но въ этомъ единствѣ всегда есть отрицательная сторона, и точно, любовь принадлежитъ субъективности. А субъектъ есть — сердце, существующее для себя и которое, чтобы любить, должно отказываться отъ себя, пожертвовать презрѣннымъ пунктомъ своей личности. Такое пожерт вованіе составляетъ трогательное въ любви, которая живетъ и наслаждается въ этомъ самоотверженіи. И такъ, если человѣкъ найдетъ себя въ этомъ отверженіи, если въ потерѣ своей независимости онъ точно найдетъ утверЪителъное наслажденіе собою, то не менѣе спра ведливо — въ сознаніи этого единства и высшаго счастія, доставляемаго имъ, всегда находится отрицательная сто рона; однако, это не есть чувство пожертвованія, сколь ко чувство незаслуженнаго счастія; ни на что не смотря онъ чувствуетъ себя независимымъ и въ гармоніи съ самимъ собою. Его увлекаетъ чувство діалектическаго противорѣчія, состоящаго въ томъ, что онъ оставляетъ свою личность, самъ остается независимымъ , противорѣчіе, которое представляется въ любви, отъ вѣчности рѣшено въ ней. Что касается до человѣческой личности собственно, въ этой внутренней гармоніи, любовь, которая одна дѣ лаетъ счастливымъ, которая сама по себѣ доставляетъ небесное удовольствіе, ставитъ душу выше временнаго,