Курс эстетики, или Наука изящного. Архитектура, скульптура и живопись. Первое отделение

156 Въ третьихъ, ударъ глаза пріобрѣтаетъ свое значеніе, развитое выраженіемъ прочаго тѣла, въ жестахъ и сло вахъ, хотя отличается отъ этого развитія тѣмъ, что онъ есть Физическій пунктъ, въ которомъ сосредоточи вается множество Формъ тѣла и его придаточныхъ. А подобное протяженіе, такая частность чужды пластикѣ; слѣдовательно, болѣе опредѣленное выраженіе въ гла зѣ, которое не нашло бы и въ цѣломъ тѣлѣ соотвѣтству ющаго развитія, было бы только случайною частностью, которую скуль ітура должна удалить отъ себя. По этимъ началамъ скульптура ничего не теряетъ съ отсутстві емъ взгляда своихъ лицъ; еще болѣе, сообразно сво ей точкѣ зрѣнія, она должна отказаться отъ всякаго такого способа выражать душу; таково было и великое понятіе древнихъ, которые умѣли твердо держаться въ границахъ скульптуры и остались строго вѣрны этому отвлеченію. Тѣмъ доказывается высокій умъ при богат ствѣ ихъ идеальнаго воображенія, обширнаго и вѣрнаго взгляда. Есть случай въ древней скульптурѣ, когда глазъ, кажется, смотритъ на опредѣленный пунктъ, на примѣръ въ статуѣ Фавна, глядящаго на юнаго Бахуса, улыбка его есть выраженіе души. Однако глазъ здѣсь не смотритъ. Статуи боговъ, собственно въ ихъ про стыхъ положеніяхъ, не представляются въ такомъ част номъ отношеніи къ предметамъ, требующимъ направле нія глаза и взора. Глазъ въ твореніяхъ идеальной скульптуры, по Фор мѣ великъ, открытъ, овальный. По направленію онъ со ставляетъ прямой уголъ съ линіею лба и носомъ; ле житъ онъ глубоко. Уже Винкельманъ ( Т. IV. кн. V. гл. 5 стр. 198 ) поставляетъ большой глазъ въ числѣ характеровъ красоты, какъ большой свѣтъ прекраснѣе малаго; однако, прибавляетъ онъ, величина глаза сораз мѣрна полости кости, въ которую онъ вставленъ. Она является также въ разрѣзѣ и раскрытіи рѣсницъ; въ