Классическое Искусство

усиленію главн ѣ йшаго впечатл ѣ нія, и это можно показать, наприм ѣ ръ, на прим ѣ неніи деревьевъ . Въ то время, какъ л ѣ съ на бол ѣ е раннихъ картинахъ стоитъ какъ н ѣ что самостоятельное, Тиціанъ заставляетъ де- ревья участвовать в ъ движеніи; они вм ѣ шиваются въ д ѣ йствіе и т ѣ мъ самымъ на новый ладъ придаютъ событію значительность и энергію. Когда въ семнадцатомъ стол ѣ тіи Доминикино, т ѣ сн ѣ йшимъ обра- зомъ примыкая къ Тиціану, снова разсказалъ ту же исторію въ из- в ѣ стной картин ѣ Болонской пинакотеки, тогда уже притупилось пони- маніе всей этой художественной мудрости. Само собой понятно, что прим ѣ неніе ландшафтныхъ фоновъ въ ц ѣ ляхъ связнаго возд ѣ йствія фигуръ было такъ же изв ѣ стно чинквечен- тистскому Риму, какъ и Венеціи. О значеніи пейзажа въ Рафаэлев- скомъ Чудесномъ улов ѣ уже было упомянуто. Если перейти къ сл ѣ дую- щему ковру, къ Призванію, то предъ нами то же зр ѣ лище: вершина далеко вытянувшейся линіи холмовъ падаетъ какъ разъ на цезуру группы и, такимъ образомъ, тихо, но настойчиво помогаетъ групп ѣ учениковъ явиться обособленной массой въ противов ѣ съ Христу (см. табл. XXXVI). Если же мн ѣ будетъ позволено еще разъ взять венеціанскій прим ѣ ръ, то Іеронимъ Базаити (Лондонъ), сравненный съ соотв ѣ тствующей фи- гурой Тиціана (въ Брера) (см. табл. LXXV1), со всей желательной яс- ностью обнаружитъ противоположность пониманія двухъ стол ѣ тій. Тамъ пейзажъ, который самъ по себ ѣ долженъ н ѣ что означать, и куда святой пом ѣ щенъ безъ всякой необходимой связи; зд ѣ сь, напротивъ, фигура и линія горъ съ самаго начала задуманы вм ѣ ст ѣ : обрывистый, л ѣ систый склонъ, мощно поддерживающій стремящуюся вверхъ фигуру отшельника, буквально подхватывающій его, — инсценировка, которая настолько же приноровлена именно къ этому пейзажу, насколько и онъ къ ней. Такимъ образомъ, пріучаются разсматривать и архитектурные фоны не какъ произвольное обогащеніе картины, согласно правилу: ч ѣ мъ больше, т ѣ мъ лучше,—но ищутъ и зд ѣ сь необходимыхъ отношеній. Пони- маніе того, что архитектурное дополненіе можетъ повысить достоинство челов ѣ ческаго явленія, существовало всегда, но архитектурный элементъ большею частью бралъ перев ѣ съ. Роскошная архитектура Гирландайо слишкомъ богата для того, чтобы служить благопріятнымъ фономъ для его фигуръ, и тамъ, гд ѣ д ѣ ло идетъ о простомъ случа ѣ , о фигур ѣ в ъ ниш ѣ , тамъ мы съ удивленіемъ увидимъ, какъ мало кватроченто занималось учетомъ выигрышныхъ комбинацій. Филиппо Липпи такъ далеко заходитъ въ изолированной трактовк ѣ , что его сидящіе святые ( въ Академіи) не корреспондируютъ даже съ нишами задней ст ѣ ны и являются такой кричащей выставкой случайнаго, которая должна была казаться совер- шенно нестерпимой чинквеченто. Онъ явнымъ образомъ ищетъ скор ѣ е впечатл ѣ нія безпокойства, ч ѣ мъ достоинства. Объ ум ѣ нь ѣ же Фра Бар- толоммео совершенно инымъ образомъ, путемъ перер ѣ за ниши сверху,