Классическое Искусство

быть-можетъ, слишкомъ бросающихся въ глаза, если знать картину только по репродукціи чернымъ и б ѣ лымъ; въ ковр ѣ же коричневые тоны птицъ гармонируютъ съ цв ѣ томъ воды и не привлекаютъ вни- манія рядомъ съ играющими красками людскихъ т ѣ лъ. Вм ѣ ст ѣ съ Тайной Вечерей Леонардо Чудесный ловъ рыбы Рафаэля принадлежитъ къ числу произведеній, которыхъ нельзя себ ѣ представить въ иномъ исполненіи. Какъ далеко отъ Рафаэля отсталъ уже Рубенсъ. Христосъ у него вскакиваетъ, и благодаря одному этому мотиву сцена утрачиваетъ благородство. П а с и о в ц ы моя (см. табл. XXXVI). Рафаэль трактуетъ зд ѣ сь тему, на- рисованную уже однажды Перуджино для той же сикстинской капеллы, для которой предназначался и коверъ. У Перуджино темой служитъ только пере- дача ключей (Мат ѳ ей 16,19); у Рафаэля въ основу положены слова Спасителя: „Паси овцы моя". Мотивъ одинъ и тотъ же, и совершенно безразлично, держитъ ли уже Петръ ключи въ рук ѣ , или н ѣ тъ Для того, чтобы смыслъ словъ былъ ясенъ, необходимо было ввести стадо овецъ въ кар- тину; свое повел ѣ ніе Христосъ подтверждаетъ энергичнымъ движеніемъ об ѣ ихъ рукъ. У Рафаэля переходитъ въ д ѣ йствіе то, что у Перуджино является лишь прочувствованной позой. Моментъ выраженъ съ серьез- ностью историка. Кол ѣ нопреклоненный Петръ съ его проникновеннымъ взглядомъ на Христа весь захваченъ жизнью момента. Каковы же осталь- ные? Перуджино даетъ рядъ красивыхъ мотивовъ стоящихъ фигуръ съ наклоненными головами. Что могъ онъ сд ѣ лать иного? Ученики, в ѣ дь, не принимаютъ участія въ происходящемъ; непріятно, что ихъ такъ много, благодаря этому сцена д ѣ лается однообразной. Рафаэль создаетъ н ѣ что новое и неожиданное. Т ѣ сной толпой стоятъ ученики, и Петръ едва от- д ѣ ляется отъ нихъ; но сколько разнообразія выраженія въ этой толп ѣ ! Стоящіе ближе къ Христу и привлекаемые Его лучезарнымъ образомъ впиваются въ Него глазами и, подобно Петру, готовы пасть на кол ѣ ни; дальше моментъ удивленія, раздумья, вопрошающіе взгляды по сторо- намъ, и, наконецъ, опред ѣ ленно-недов ѣ рчивая сдержанность. Подобная трактовка сюжета требовала большой силы психологической выразитель- ности и была совершенно недоступна художникамъ старшаго поко- л ѣ нія 2 ). У Перуджино Христосъ и Петръ посередин ѣ картины, и вс ѣ присут- ствующее симметрически разд ѣ лены по сторонамъ; у Рафаэля Христосъ стоитъ одинъ передъ толпой учениковъ. Онъ проходитъ мимо, не пово- рачиваясь, и они видятъ Его только сбоку. Въ сл ѣ дующую минуту Его

' ) Во всякомъ случа ѣ , первоначальной мыслью Рафаэля было посл ѣ днее. 2 ) Интерпретація могла быть и иной: ученики сомн ѣ ваются, стоитъ ли предъ ними возставшій Христосъ, или же Его призракъ. При такомъ толкованГи фигуры учениковъ выиграли бы. Но это толкованіе расходится с ъ церковнымъ.