Художник и эпоха

разум и волю свою. I! в Глебе-то товарищ 0. Брик умудрился увидеть «героику»?.. Глеб — это Лхилл ѳ с, скакун! — Если бы тов. Брик сказал, что образцом активности и гордыни «я» по Толстому — это Кутузов, Платон Каратаев — даже такой безвкус- ный парадокс был бы менее чудовищным, не- жели утверждение Брика о том, что Глеб — «ге- рой», «скакун». А н т и г е р о и к а — вот ітафос Глеба. Глеб — не «идеал», не рыцарь без страха и упрека. Он— не хо- дячая сводка большевистских добродетелей. В отно- шении жены — Глеб еще во многом «ветхий человек». Есть и от ревности и от мужского владычества, но вое это п р е о д о л е в а е т с я . Глеб не ищет лич- ного выхода из тупика. Проблема семьи решается не как с в о я , а как проблема я а ш а. Ведь и Савчук не преодолел, не раскусил «ореха любви». Для Бадьи- на все решено. Для Глеба —жизнь проблема для преодоления: нэп и в Глебе породил скорбь, но она преодолевается не как вопрос личного душеустрой- ства, а как голос и воля Савчуков и Громад. Удиви-, телыю ли, что на него, т.-е. на них —• эпоха ставит ставку? Глеб — п о к а з а т е л ь н а п р а в л е н и я о т б о р а с о ц и а л ь н ы х сил . Глеб антитеза не только Бадьина, но и Клейста. Не в смысле проти- вопоставления «доброго» — «злому», нет. У Клей- ста — м и и м а я беспредельность. У Глеба — реаль- ная историческая: он «пластичен». Он ответит н е о г р а н и ч е н н ы м п р е д л о ж е н и е м на с п р о с э по х и !