Художник и эпоха

тельный, но вое же — продукт в о с п л а м е н е ы - II о й ф а н т а з и и. ГІо вот Гоголь дасг картину мел- копоместного дворянства и чиновничества. Исчезает торжественность, приподнятость. Язык делается точ- ным, изумительно жизненным, образ до ощупывас- мости конкретным. Ибо эту жизнь видел, хоть и не- навидел Гоголь. Укажем на одну интересную чер- точку, выявленную мастерски ІІереверзевым. Гоголь чувствует, что торжественный язык неприменим в царстве безделия, скуки и утробного самодурства. Но он часто пользуется торжественно приподнятым стилем для обрисования мелких людишек, с целью получения комического эффекта. До того очевидно противоположны сферы героического казачества и гнилого захолустья, что стиль одной с((ісры превра- щается в орудие юмора при применении торжествен- ного стиля к другой сфере. Что же гонит Гоголя в царство фантазии, в цар- ство героического? Этому вопросу автор посвящает отдельную главу— «заключительный синтез». Изла- гать ее подробно не будем. Автор указывает на об'ективные причины: в самом мелкопоместном дворянстве появились признаки гнили, разло- жения, брожения. Появились «тоска», недоволь- ство, порывы. И Гоголь, в лице Ганца пытался схватить, очертить этого бескрылого, жалкого «Оне- гина» мелкопоместной среды. И здесь автор, для об'яспения «мотивов» творчества прибегает не к ана- лизу «трагедии» души писателя, а ищет об'ектив- иой почвы.