Художник и эпоха

ки. С Воронским мы спорим и боремся. Он недоста- точно четко понимает, что жизнестроению нельзя противопоставить жизнепонимание. Я уж не говорю о кардинальном вопросе—оценке значимости клас- совых сил на литературном фронте. Но поставить знак равенства между Воронским и Крочо на том основании, что и Кроне признает искусство видом познания через фантазию,—это чересчур смело и не- обоснованно. Много грехов найдется у Лелевича. Но заявить, что Лелевич «уполз» под Белинского, за- быть, что Лелевич Белинского воспринимает ч е р е з П л е х а н о в а,—это значит заслужить упрек в из- вращении. Я не сторонник Чужака. И чрезвычайно интересно было бы, если вы пояснили нам, в какой мере Чужаку присущи э,цементы писаревщины. Но вы просто отделались фразой, бездоказательной и не- убедительной. Ведь получается такая путаница: для Писарева будто характерно учение о «жизнестрое- нии». Чужак неприемлем именно и о т о м у, что по- заимствовал это учение у Писарева. А в действи- тельности дело обстоит не совсем так, Одно ясно: вы категорически расходитесь с Пле- хановым. Оказывается, что познавать жизнь по искусству н е л ь з я : «можно ли изучить матема- тику по стихам?., или политэкономию?». Оказывает- ся, «эмоционально человек возбуждается не от опи- сания полицейского, а оттого, что этот полицейский огреет его палкой». Признаюсь, за такую аргумента- цию следовало бы автора хорошенько «огреть» пал- кой. Но я надеюсь, что в вашем распоряжении имеют-