Художество

товка могла бЪ подЪ мЬішкою носитЬ го­ ловку»,—намекая тѣмъ на совершившуюся или имѣющую совершитЬся казнЬ за дѣтоубійство и неволЬную отраву матери. Этотъ загадочно горящій взглядЪ чернѣіхЪ глазЪ на блѢдномЪ лицѣ, просвѢтленнЬій минувшими муками взглядЪ—удивителЬнЬш! СквозЬ лалЬцЬі кра- сивЬіхЬ ногЪ пробиласЬ трава, по которой ноги сколЬзятЪ, именно сколЬзятЪ внизЪ, въ какую-то зловѣщую, освѣщенную кра- снЬімъ отблескомъ бездну... ТутЪ Же, кстати, и воронЪ, клюющій обруч алЬнЬш пер- стенЬ, ставшій болЬше ненуЖнЬімъ... ОтЬ картинЬі [вѣетъ неумолимостЬю и Жестоко­ стью рока надъ невинной чистой Жертвой. Вообще, черезъ всѣ картинЬі этого симво­ листа проходить красной нитЬю страданіе— какъ неизбѢЖностЬ вЪ трагедіи человѣческой жизни. МоЖно думатЬ, что Кнопфъ (БелЬгія) глубокій символистЪ. судя по его картинѣ— „ЗвѢрЬ и ангелъ“; даЖе болЬше, эту картину моЖно считатЬ однимъ изъ величаишихъ сим- воловЬ картинъ X IX вѣка. Муттеръ вЪ своей исторіи искусства описалъ и понялъ ее, по моему мнѣнію, совершенно неправиль­ но. ОнЬ пишетЪ: „На вЬісокой площадкѣ го- тическаго собора вЬітянуласЬ торжественная статуя сфинкса; статуя ангела въ шлемѣ и танцЬірѣ стоитЪ около звѣря и впивается когтями вЪ его лобъ. На ф онѣ мрачнаго ноч- ного неба, среди котораго сверкаютъ лишЬ