К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

Мастак правильно описывает состояние человека, изолиро ванного от внешнего мира. Человек, для которого чувственный мир превратился в голую идею, превращает обратно голые идеи в чувственные существа. Призраки его воображения при нимают телесную форму. В его представлении образуется мир осязаемых, ощущаемых призраков. В этом именно заключается тайна всех благочестивых 'видений, это есть в то же время общая форма безумия. Мастак, повторяющий фразы Рудольфа о «могуществе раскаяния и покаяния, соединенных со страш ными муками», повторяет их поэтому уже как полупомешан ный, наглядно доказывая на своем примере, что между христианским сознанием греховности и безумием существует действительная связь. Точно так же Мастак, рассматривая превращение жизни в полную призраков ночь сновидений как истинное следствие раскаяния и покаяния, раскрывает перед нами истинную тайну чистой критики и христианского исправ ления. Тайна эта заключается в том именно, что человек пре вращается в призрак, а жизнь его — в ряд сновидений. Эжен Сю чувствует в этом месте, насколько поведение сле пого разбойника по отношению к Сычихе компрометирует те душеспасительные мысли, которые Рудольф внушил Мастаку. Он влагает поэтому в уста Мастака следующие слова: «Спасительное влияние этих мыслей таково, что бешенство мое ути хает». Мастак сознается, следовательно, что его моральное негодо вание было не чем иным, как бешенством самого земного свойства. «У меня не хватает... мужества... силы... решимости убить тебя... нет, я не могу пролить твою кровь... это было бы... убийством...» (он на зывает вещь ее настоящим именем) «...быть может, простительным убий ством... но все-таки это было бы убийством». Воспользовавшись подходящим моментом, Сычиха ранит Мастака своим кинжалом. Теперь Эжен Сю может ему разре шить убить Сычиху без дальнейшей моральной казуистики. «Он вскрикнул от боли... Это неожиданное нападение вмиг пробудило в нем и зажгло страшным огнем всю его затихшую было жажду мести, весь его неистовый гнев, все его кровожадные инстинкты. В одном бур ном порыве все это с внезапной, страшной силой вырвалось наружу. Ум его, уже раньше потрясенный, окончательно помутился... О, змея!.. Я по чувствовал твои зубы... Ты будешь так же, как я, без глаз...». Он выцарапывает ей глаза.