К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

лежит небу, —то тело Мастака, его сила не принадлежит чело вечеству; жизненное проявление этой силы не должно быть преобразовано в человеческом смысле, не должно быть возвра щено человечеству; с ней не следует обращаться как с чем-то по существу человеческим. Мастак злоупотреблял своей силой, Рудольф парализует, калечит, уничтожает эту силу. Не суще ствует более критического средства освободиться от извращен ных проявлений какой-нибудь человеческой сущностной силы, чем уничтожение этой сущностной силы. Это и есть христиан ское средство, когда вырывают глаз, если глаз вводит в соб лазн, отсекают руку, если рука вводит в соблазн, — одним сло вом, убивают тело, если тело вводит в соблазн, ибо глаз, рука, тело суть собственно только излишние, греховные придатки че ловека. Необходимо умертвить человеческую природу, чтобы излечить ее болезни. Массовидная юриспруденция, не расхо дясь в данном случае с «критической», тоже считает калечение , парализование человеческих сил противоядием против разру шительных проявлений этих сил. Рудольфа, мужа чистой критики, смущает в обыденной кри миналистике лишь слишком быстрый переход от суда к эша фоту. Он хочет, напротив, соединить месть преступнику с по каянием его и осознанием им своей греховности , физическое наказание с духовным, чувственные муки с нечувственными му ками раскаяния. Мирское наказание должно быть в то же время христианеки-моральным воспитательным средством. Эта теория наказания, соединяющая юриспруденцию с тео логией, эта «разоблаченная тайна тайны» есть не что иное, как теория наказания католической церкви, как это пространно по казал уже Бентам в своем труде «Теория наказаний и наград». В том же сочинении Бентам доказал также моральную неэф фективность нынешних наказаний. Он называет предусмотрен ные законом наказания «судебными пародиями». Наказание, которому Рудольф подвергает Мастака, — то же, которому подверг сам себя Ориген. Рудольф оскопляет Ма стака, лишает его одного производительного органа — глаза. «Глаз — это светоч тела». То, что Рудольф прибегает именно к ослеплению, делает честь его религиозному инстинкту. Это то самое наказание, которое было обычным во всецело христиан ской Византийской империи и которое процветало в полный сил юношеский период христианско-германских государств Англии и Франции. Отделение человека от чувственного внеш него мира, насильственное погружение его в его абстрактный внутренний мир с целью заставить его исправиться — ослепле­