К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

обще». Подобно тому как мы превратили предмет нашего во ображения, «зверя» нашей абстракции, в некое действительное существо, превратим теперь действительных зверей в создания нашей абстракции, нашего воображения. Мы видим, что «зверь вообще», который в образе льва раздирает человека на части, в образе акулы проглатывает его, в образе змеи поражает его ядом, в образе быка вонзает в него рога, в образе лошади бьет его копытами, — что этот самый «зверь вообще» в образе мопса только лает на человека и превращает борьбу с челове ком в простую видимость битвы. «Зверь вообще» в своем собст венном последовательном развитии приходит к тому, что вы нужден, как мы видели на примере мопса, унизиться до ра зыгрывания простого фарса. Если теперь какой-нибудь ребенок или впавший в детство человек удирает от мопса, то остается еще добиться только того, чтобы индивидуум не соглашался больше разыгрывать эту глупую комедию. Индивидуум х де лает этот шаг самым что ни на есть простодушным образом, пуская в ход против мопса свою бамбуковую палку. Отсюда вы можете видеть, каким образом «человек вообще», в лице инди видуума х и при посредстве мопса, стал господином над «зве рем вообще», а стало быть и над действительными зверями, и каким образом этот человек, одолев зверя в образе мопса, тем самым одолел льва в качестве зверя. Подобным же образом «Горлица» г-на Шелиги при посред стве Альфреда Пипле и Кабриона побеждает тайны существую щего мирового порядка. Более того! Она сама есть не что иное, как реализация категории «т айн а». «Она сама еще не сознает своей высокой нравственной ценности и поэтому она еще для самой себя тайна». Устами Мурфа Эжен Сю раскрывает нам тайну /^спекуля тивной Риголетты. Она — «очень хорошенькая гризетка». В ее лице Эжен Сю изобразил приветливый, человечный характер парижской гризетки. Но опять-таки из благоговения перед буржуазией и в силу характерной для него страсти к преувели чениям он должен был морально идеализировать гризетку. Он должен был сгладить острые углы ее жизненного положения и характера, а именно: ее пренебрежительное отношение к офи циальной форме брака, ее наивную связь со студентом или рабочим. Именно в рамках этой связи она образует истинно человеческий контраст по отношению к лицемерной, черствой и себялюбивой супруге буржуа и ко всему кругу буржуазии, т. е. ко всему официальному обществу.