К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

7) МИРОВОЙ ПОРЯДОК «ПАРИЖСКИХ ТАЙН»

«И вот, этот мир тайн есть тот всеобщий мировой порядок, в кото рый перенесено индивидуальное действие «Парижских тайн»». Прежде чем, «однако... перейти к философскому воспроизве дению эпического происшествия», г-н Шелига должен еще «соединить в одну общую картину набросанные выше отдель ные очерки». Когда г-н Шелига говорит, что он хочет перейти к «фило софскому воспроизведению» эпического происшествия, то мы должны рассматривать это как действительное признание, как разоблачение его критической тайны. До сих пор он «философ ски воспроизводил» мировой порядок. Развивая свои признания, г-н Шелига продолжает: «Из нашего изложения следует, что отдельные рассмотренные выше тайны обладают ценностью не каждая сама но себе, обособленно друг от друга, что они не какие-нибудь великолепные сплетни. Ценность их состоит в том, что они образуют из себя органическую последовательность звеньев, совокупность которых есть тайн а». В припадке откровенности г-н Шелига заходит еще дальше. Он сознается, что «спекулятивная последовательность» не есть действительная последовательность «Парижских тайн». «Правда, в нашем эпосе тайны выступают не в виде этой о самой себе знающей последовательности» (по себестоимости?). «Но ведь мы имеем тут дело не с логическим, открытым для взоров всякого, свобод ным организмом критики, а с некоторым таинственным растительным бытием». Мы оставляем без рассмотрения обобщающую картину г-на Шелиги и сразу же переходим к тому пункту, который образует «переход». На примере Пипле мы познакомились с «самоосмеянием тайны». «Самоосмеянием тайна сама себе выносит приговор. Уничтожая са мих себя в последнем итоге своего развития, тайны тем самым побу ждают каждый сильный характер к самостоятельной проверке». Рудольф, инязь Геролынтейнский, муж «чистой критики», призван осуществить эту проверку и «разоблачение тайн». Если мы займемся Рудольфом и его подвигами лишь после того?как на некоторое время потеряем из виду г-на Шелигу, то