К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

жок вниз, от чистой категории до уровня «слуги», который «шпионит перед запертой дверью», от тайны, как абсолютного субъекта, восседающего на троне высоко над крышей в облаках абстракции, до подвального этажа, где помещается каморка привратника? Прежде всего он заставляет категорию тайны проделать спекулятивный процесс. После того как тайна, при помощи средства для аборта и отравления, сделалась общим достоя нием всего мира, она, «стало быть, отнюдь не есть уже больше сама скрытность и недо ступность , а есть то, что само себя скрывает, или же, еще лучше» (все лучше да лучше!), «то, что я скрываю, что я делаю недоступным». С этим превращением абсолютной тайны из сущности в по нятие, из объективной стадии, где она есть сама скрытность, в субъективную стадию, где она сама себя скрывает, или, еще лучше, где «я ее» скрываю, — мы еще не подвинулись ни на шаг вперед. Наоборот, затруднение как будто даже выросло, ибо тайна в человеческой голове и в человеческой груди более недоступна и более сокровенна, чем на дне морском. Поэтому на помощь своему спекулятивному рассуждению г-н Шелига немедленно выдвигает эмпирическое рассуждение. «За запертой дверью» (слушайте, слушайте!) «отныне» (отныне!) «вы сиживается, стряпается и вершится тайна». «Отныне» г-н Шелига превращает спекулятивное «я» тайны в некоторую весьма эмпирическую, весьма деревянную действи тельность, а именно — в дверь. «По тем самым» (т. о. вместе с наличием запертой двери, а не с переходом от мамкнутой сущности к понятию) «дана также возможность подслушать, уловить и выследить тайну». Не г-н Шелига открыл ту «тайну», что можно подслушивать у запертых дверей. Массовая народная поговорка наделяет уша ми' даже стены. Напротив, вполне критически-спекулятивной тайной является то, что только «отныне», т. е. после адского пу тешествия по притонам преступников, после нашего вознесе ния в небесные сферы образованного общества и после всех чу дес Полидори, стало возможно, что тайны высиживаются за запертыми дверями и подслушиваются у запертых дверей. Столь же великую критическую тайну составляет и то, что запертые двери представляют собой категорическую необходимость как для того, чтобы высиживать, стряпать и вершить тайны (сколько