К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

лучшим чувствам нации; он показывает, к чему приводит столь легкомысленный отказ от всей немецкой культуры, благодаря которой немецкий гражданин только и представляет собой что-то. Он воспроизводит все содержание немецкой культуры в самых энергичных афоризмах, какие только мо гут найтись в скудной сокровищнице его начитанности, и ком прометирует тем самым немецкую культуру не в меньшей мере, чем немецкую философию. Его антология возвышенней ших продуктов немецкого духа своей плоскостью и тривиаль ностью превосходит даже ординарнейшие книги для чтения, предназначенные барышням из образованных сословий. Начи ная с филистерских выпадов Гёте и Шиллера против первой французской революции, с классической фразы: «опасно бу дить лыва» *, и кончая новейшей литературой, первосвященник новой религии усердно выискивает каждое положение, в кото ром проглядывает немецкая косность, сонливо брюзжащая на ненавистное ей историческое движение. Авторитеты такого калибра, как Фридрих Раумер, Бертольд Ауэрбах, Лохнер, Мориц Карьер, Альфред Мейснер, Круг, Дингельштедт, Ронге, «Niirnberger Bote», Макс Вальдау, Штернберг, Герман Мёй- рер, Луиза Астон, Эккерман, Ноак, «Blatter fiir literarische Unterhaltung», А. Кунце, Гиллани, Т. Мундт, Сафир, Гуцков, некая «урожденная Гаттерер» и т. д.,— вот те столпы, на кото рых воздвигается храм новой религии. Революционное движе ние, против которого провозглашается здесь столь многоголо сая анафема, ограничивается для г-на Даумера, с одной стороны, банальнейшим трактирным политиканством, процве тающим в Нюрнберге с благословения «Korrespondent von und fiir Deutschland», а с другой стороны, эксцессами черни, о которых г-н Даумер имеет самое фантастическое представле ние. Источники, из которых он черпает здесь свои сведения, вполне достойны вышеприведенных авторитетов: наряду с неоднократно упоминавшимся нюрнбергским «Korrespondent» фигурируют «Bamberger Zeitung», мюнхенская «Landbotin», аугсбургская «Allgemeine Zeitung» и т. д. Та самая* филистер ская пошлость, которая всегда видит в пролетарии только грубого деморализованного оборванца, которая с удовлетво рением потирает руки, наблюдая парижскую июньскую бойню 1848 г., где было убито более трех тысяч этих «оборван цев», — эта филистерская пошлость возмущается по поводу насмешек над сентиментальными обществами для защиты жи вотных,