К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

ведника, — у Готфрида, сообразно его мировому историче скому призванию, претворяется в соревнование между рели гией и поэзией, — и кружка пива, которую сын обер-каосель- ско'го пастора выпивает в компании других студентов, стано вится роковой чашей, по поводу которой борются обе души Фауста. Из описания набожной семейной жизни мы узнаем, как «матерь Мария» борется с «греховным» пристрастием Гот фрида к театру (стр. 28), — многозначительная раздвоенность, которая должна знаменовать призвание будущего поэта, но в действительности лишь обнаруживает склонность Готфрида к актерскому ломанию. Об его сестре Иоганне, пиэтистской меге ре, рассказывают, что она однажды дала пощечину пятилетней девочке, недостаточно смирно державшейся в церкви. Грязная семейная сплетня, оглашение которой было бы непонятно, если бы в конце книги не оказалось, что именно эта сестра Иоганна ревностнее всех восставала против брака Готфрида с госпо жой Моккель. Как о значительном событии, упоминается о том, что в Зель- шейде Готфрид произнес «великолепную проповедь на тему об умирающем зерне». * * # Семья Целлеров и «возлюбленная Элиза», наконец, уехали. Мы узнаем, что Готфрид «горячо сжал руку девушки» и про шептал ей на прощанье: «Элиза, прощайте. Больше я ничего не смею сказать». За этой интереснейшей повестью следует пер вое зигвартовское слезоточение: «Уничтожен!» «Безмолвно...». «Безутешная надорванность!» «Пылающее чело...». «Глубочайшие вздохи!..» «Безумнейшая боль пронизала его мозг» и >пр. и пр. (стр. 37). Вся сцена а 1а Илья-пророк становится, таким образом, чистой комедией, разыгранной перед самим собой и другом Паулем. Пауль вновь появляется на сцене, также в виде Зиг- варта, с прискорбием восседающего тут же и шепчущего ему на ухо.* «сие лобзание моему Готфриду» (стр. 38). Готфрид снова возвеселился. «Крепче, чем когда-либо, утвердился я в том, чтобы не предстать вновь пред очи моей милой, пока не составлю себе имени» (стр. 38). По-видимому, и любовная тоска не вытесняет размышлений о будущем имени, щеголянье в кредит лавро вым венком. Готфрид пользуется этим интермеццо, чтобы с на пыщенным бахвальством занести на бумагу повествование о