К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

ции и который настолько подл, что не присоединился к борьбе своего класса против его угнетателей. Ни на что другое этот субъект все равно не был годен. На стр. 237 Орион-Моор обращается с тиртейским гимном «к женщинам». «Теперь, когда мужчины трусливо грешат», он предлагает светлокудрым дочерям Германии подняться и «про возгласить слово свободы». Наши нежные блондинки не должны были дожидаться этого приглашения, — публика «в ужасе и страхе» видела примеры того, на какие возвышенные деяния способны женщины Германии, как только они начи нают носить брюки и курить сигары. Посмотрим теперь после этой критики, которой наш поэт подверг существующее общество, каковы его pia desideria1 в социальном отношении. Мы находим в самом конце написан ное рубленой прозой «Примирение», которое более чем под ражает «Воскресенью», помещенному в конце сборника сти хотворений К. Бека. В «Примирении», между прочим, гово рится: «Не потому, что человечество дает жизнь отдельным людям, оно жи вет и борется. — Человечество само есть один человек». Вследствие этого наш поэт, «отдельный человек», конечно, — «не человек». «Но оно при дет, это время... тогда поднимется человечество, мессия, бог, раскрываю щийся в человечестве»... Но этот мессия придет лишь «через многие тысячелетия, новый спаситель, который будет проповедовать» (действо вать он предоставит другим) «разделение труда, братски равномерное для всех детей земли»... и тогда «сошник, символ земли, осененной ду хом... знак глубокого почитания... поднимется, сияющий, увенчанный ро зами, прекраснее даже, чем древний христианский крест». То, что будет через «многие тысячелетия», для нас, соб ственно говоря, довольно безразлично. Нам поэтому незачем расследовать, подвинутся ли люди, которые будут тогда суще ствовать, хоть на дюйм вперед благодаря «проповедям» нового спасителя, захотят ли они вообще слушать какого-либо «спаси теля» и окажется ли братская теория этого «спасителя» выпол нимой или же ей угрожает банкротство. «Так много» наш поэт на этот раз не «видит». Интересно в этом отрывке только благоговейное коленопреклонение перед святыней будущего, перед идиллическим «сошником». В рядах «истинных социа листов» мы до сих пор встречали только бюргера; здесь мы уже догадываемся, что Карл Моор Второй покажет нам также и поселянина в праздничной одежде. Действительно, мы видим, как он (на стр. 154) смотрит с горы на очаровательную, празд- * — благ щ пожелания. P$df