К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. Том 2

который, без сомнения, является также и фабрикантом. Он даже приходит в волнение и возражает, что все это вздор, что пролетарские дети — это сброд оборванцев, до которого нам никакого дела нет, что гений никогда еще не погибал из-за таких мелочей, что вообще отдельная личность не имеет значе ния, важно все человечество в целом, а оно выпутается и без Альфреда Мейснера. Нужда и нищета — таков уж удел людей, и к тому же Затем он исчезает, оставляя нашего удрученного поэта в одиночестве. Поэт качает своей путаной головой и не может придумать ничего лучшего, как пойти домой и все это дословно передать на бумаге, а затем — напечатать. На стр. 109 «какой-то бедняга» хочет утопиться; Карл Моор Второй его великодушно удерживает и спрашивает о при чинах. Бедняга рассказывает, что он много странствовал по свету: Где Англии горят кроваво (!) трубы, В тоске я видел новый ад — Он туп и нем — и новых обреченных. Бедняга видел странные вещи в Англии, где чартисты в каждом фабричном городе развивают большую деятельность, чем все политические, социалистические и религиозные партии всей Германии вместе взятые. Должно быть, сам он был «туп и нем». Потом, во Францию приплыв, Я видел в ужасе а страхе, Что, точно лава в жарком прахе, Рабочих масс бурлит прилив. «Бедняга», он это «видел в ужасе и страхе»! Таким обра зом, всюду он видит «борьбу бедных и богатых», он сам «один из илотов», — и так как богатые ничего слышать не хотят, а «день торжества народа так еще далек», то он считает, что ему ничего другого не остается, как броситься в воду. — И Мей- снер, подавленный силой этих доводов, отпускает его. «Про щай, Тебя я не удерживаю больше!» Наш поэт хорошо сделал, что дал спокойно утопиться этому тупому трусу, который в Англии ничего не увидел, который пришел в ужас и страх от пролетарского движения во Фрац- Что дурно сам творец создал, Уж людям больше не исправить.