Из прошлого. Воспоминания

платили меламеду за учение. Моя мать « последние два года по бедности совсем не платила за меня, по реббе (учитель) мною дорожил: я так хорошо учился, что служил примером для других, и иногда реббе поручал мне объяснять товарищам трудные места из талмуда. Шалуны мы были отчаянные. Ипогда, пользуясь близорукостью реббе, мы разбегались и прятались в одной из бричек, стоявших во дворе. Реббе бежит по двору, ищет нас, заглядывает то в одну, то в другую бричку; мы его видим, но, затаив дыхание, не даем знать о себе, а когда, наконец, он нас накрывает, мы бежим от него врассыпную в разные стороны. Пер- вого попавшегося ему под руку оп тащит за ухо к себе. Я редко попадался ему, потому что быстро бегал и всегда во-время его замечал. В зимние холодные вечера, в то время, когда реббе после обеда спал, мы все забирались на печь п расскрзывалн друг другу страшные сказки. Иногда мы присаживались к слепой старухе, матери портного, и она нам рассказывала о еврейских праведнпках и чудесах, которые они творнлп. Хотя я и хорошо учился, но талмуд мепя не занимал: кроме анекдотов, в нем иногда встречающихся, все было совершенно чуждо моему детскому мышлению. Зато дома я очень увлекался рассказами сестры, которыми я жил и о которых постоянно думал. Особенной мастерицей рас- сказывать была вторая сестра моя, Двойра. Еврейские девочки набожных и, тем более, бедных родителей находились в то время в особенных условиях: их не обучали ничему тому, чему учили мальчиков. Для них не обязательны молитвы в синагоге и многие другие обрядности. Вообще, еврейки в отношении религиозных обрядов считаются такими же неправоспособными, как и маль- чики, не достигшие тринадцатилетнего возраста. Оттого еврейские девочки имеют большую, чем мальчики, возможность обучаться светским паукам, т. -е. читать и писать на других языках. Страсть их к учению иногда так велика, что некоторые дети не останавливаются ни перед какими трудностями, лишь бы научиться грамоте. Моя сестра Берта зимою, в мороз, в одном платьице бегала тайком от матери к подруге-гимназистке и там училась грамоте. Она также брала уроки русского языка у старого спившегося отставного полковника, сжалившегося над жаждущей знания девочкой. Таким образом, мои сестры рано научились