Из прошлого. Воспоминания

что, увидав потом всё в действительности, я только припоминал образы, созданные раньше моим воображением. ІІо больше всего меня взволновало посещение палащк) дожей и склепов инквизиции. Темные подземные ходы, освещенные Факелом, внушали мпе страх: мне казалось, что тут еще совсем недавно пытали людей. Ничего, что я не понимал речи провожатого,— я ясно себе всё представлял: вот углубление—значит, тут заму- ровали человека; там отверстие — значит, оттуда бросали жертв ѵ в воду; а вот кусок дерева — остаток орудия пытки. Весь день я был потом под тяжелым впечатлением кошмара и ночью плохо спал. Зато Флоренция произвела на меня впечатление совершенно противоположного свойства: тут всё живут люди добрые, точно ангелы. По рассказам сестры, это — город пышных процессии, город Рафаэлей и добрых покровителей Медичисов. Мне нра- вилось здесь всё: и здания, и сады, и церкви. Здесь мы нашли несколько русских художников. Часто бывали мы у Каменского. Некоторые его работы мне чрезвычайно нравились; я мечтал о таком же скульптурном жанре. Его «Мальчик-скульптор» показался мне прекрасным, но «Первый шаг» меня не удовле- творил. Бывали мы и в мастерской Забелло; он тогда лепил превосходную статую Герцена. Во Флоренции мы прожили несколько дней. Ко многому, слышанному мною ранее о Риме, прибавилось теперь еще то, что город этот отнят королем у папы н что это случилось за месяц до нашего приезда. По дороге я слышал рассказы о том, как войска Виктора-Эманнуила вошли в Рим и там стреляли. Представлял я себе город в развалинах, но когда мы приехали, я напрасно искал следов войны и скоро совсем забыл, кому город принадлежит. В общем, Рим почему-то мало мне понравился. Больше всего меня поразил Колизей и неко- торые другие развалины древних сооружений. Собора св. Петра и Ватикаиа я не понял, — наш Эрмитаж казался мпе красивее. В Риме было большое общество русских. С ними мы про- водили все вечера, вместе обедали и затем долго сиживали в Café Greco. Сидим мы там однажды целой компанией художников. Какой-то торговец-итальянец предлагает купить у него бумагу п конверты. «Смотри, Элиас», — говорит Антокольский: — «Это