Из прошлого. Воспоминания

а местность — конец Английской набережной — очень глухая. Я педавпо только приехал в Петербург и еще боялся ходить ночью один. Но я был очень легко одет; особенно зябли у меня ноги, которые были очень скверно обуты. Стоял свирепый мороз. Будь я один, я побежал бы и этим согрел бы погп. но тут мне неловко было удаляться от провожатого, который, как мне казалось, не в состоянии был быстро ходить из - за своей тяжелой шубы. Пришлось мне нтти шагом, и я очень страдал от холода. На Николаевском мосту к морозу прибавился еще ветер. Рукн мои окоченели от холода. Я не выдержал и, обернувшись-к моему провожатому, сказал: —- Можете итти домой, теперь я сам знаю дорогу, сам пойду. — Баронесса приказала проводить вас, — произнес он, отче- канивая каждое слово, точно выучил эту фразу наизусть. Я почувствовал страшную боль в ногах и, отбросив всякий стыд перед баронским посыльным, начал подпрыгивать, чтобы согреться. Что бы я дал тогда, чтобы избавиться от этой медвежьей услуги ! Мерным, спокойным шагом довел меня лакей до ворот моего дома, и я, не поблагодарив его, как стрела побежал по двору и по темным лестницам. Когда Антокольский спросил меня, как я провел вечер, я ответил : — Прекрасно! А меня провожал от баронессы лакей до ворот,— похвастался я. — Как это мило со стороны баронессы,—сказал мой учитель ;— зайду нарочно поблагодарить. Долго стыдился я рассказывать своим знакомым об этом злополучном обеде.

5.

В январе Антокольский совершенно закончил статую Иоанна Грозного. Александр II поднялся на четвертый этаж, чтобы посмотреть ее, и приказал ее купить. Академия удостоила Анто- кольского звания академика. Все заговорили о статуе; мастерская весь день была полна пароду. Имя Антокольского было у всех на устах, после того как Стасов и Тургенев написали о нем