История японской культуры

взлет художественного творчества в «Гэндзи-моногатари», нуж но искать в иных литературных предшественниках, стоящих особняком от традиции повествовательной литературы, вышед шей из народных сказаний. Ими является дневниковая лите ратура, в особенности дневники, вышедшие из-под пера жен щин. Вначале дневниками называлась официальная хроника, которая составлялась в правительственных учреждениях. Но после то го, как аристократия, отойдя от политики, увлеклась различ ными церемониями и празднествами, многие ее представители стали вести личные дневники для того, чтобы передать потом кам старые обычаи и нравы, получившие отражение в этих це ремониях. Дневники эти писались исключительно иероглифами на китайском языке, напоминавшем японский (или, наоборот, на японском языке, напоминавшем китайский), и имели фор му деловых заметок. Но после того, как Ки-но Цураюки напи сал свой дневник путешествий в полухудожественной манере с использованием японской азбуки кана, они стали одним из литературных жанров. Особенно преуспели на этом поприще женщины, из-под пера которых вышел ряд выдающихся про изведений, таких, как «Кагэро-никки» («Дневник стрекозы»), принадлежащий Фудзивара Митицуна-но хаха. Автор этих дневников — дочь придворного в ранге дзурё *, отно сившегося к низшим слоям аристократии, — была женой могу щественного канцлера Фудзивара Канэиэ. Распутный муж, принадлежащий к высшей знати, имел еще первую жену, и ночи, проводимые в одиночестве, не могли не вызывать бес конечных страданий у автора дневника. Так было создано прекрасное произведение дневниковой литературы, в котором раскрывались мельчайшие движения души женщины, пережи вавшей трагическое переплетение судьбы, уготованной ей в ус ловиях существования брака цумадои, и духовной независи мости женщины, которую она поддерживала благодаря такому браку. Автор «Гэндзи-моногатари» Мурасаки Сикибу оставила после себя «Мурасаки Сикибу-никки» («Дневник Мурасаки Сикибу») — правда, не такой большой, как «Кагэро-никки», в котором с тончайшими нюансами передано настроение интел лектуально развитой женщины, страдающей от сознания того, что ей после смерти мужа приходится служить в «дальних покоях» императорского дворца. Восприняв, очевидно, художе ственную манеру изображения внутреннего мира человека, в чем так преуспела создательница «Кагэро-никки», Мурасаки воплотила в своем дневнике реализм «Гэндзи-моногатари». Конечно, и в «Гэндзи-моногатари» имеются элементы преданий, содержавшихся в устных народных сказах, от которых ведут свое происхождение ранние моногатари. Но с другой стороны, в повести почти не обнаруживается тенденции к изображению чего-то сверхъестественного и необычного: на протяжении все го произведения в реалистической манере скрупулезно описы

82