История японской культуры

Как уже говорилось выше, буддизм в тот период был своего рода магией. Но магия в национальной японской религии была свя зана с земледельческими обрядами, которые отправлялись сельскими общинами; поэтому для их совершения требовалось сравнительно небольшое количество приспособлений и аксес суаров. В отличие от этого буддизм с самого начала был вос принят господствующим классом как часть континентальной культуры. На строительство роскошных буддийских храмов, возведение великолепных статуй будд, изготовление храмовой утвари направлялись огромные средства и рабочая сила, что считалось выражением веры. Все это привело к тому, что осу ществлявшаяся тогда политика насаждения буддийской рели гии означала вместе с тем заимствование и развитие в большой мере сопутствующей ей культуры. Позднее, когда буддизм утратил какие-либо общественные функ ции и на его делю остались лишь отпевание умерших и заупо койная служба, буддийские храмы стали считаться мрачным местом—чем-то вроде кладбища. Но не будет преувеличением сказать, что в период системы законов Рицурё буддийские хра мы были центром новой иноземной культуры, господствующий класс вложил в них огромные богатства. Один исследователь представил себе «необычное, ни с чем не сравнимое чувство на ших предков, издавна привыкших видеть перед собой дикие го ры и низенькие хижины, которое охватывало их, когда они ока зыЕались перед великолепным буддийским храмом, который не могли видеть до этого и во сне». Он писал: «Храмы эти бы ли не просто большими. Их устремленные ввысь башни, подоб но вечному пламени огня, указывали путь в безбрежное голу бое небо... Мягкие линии многоярусной крыши создавали бла городную гармонию величественной, строгой силы, объединяю щей осознание неодолимой мощи земли и восхищение этим без брежным голубым небом. Чистый контраст между красным и белым крыши, создававший впечатление тяжести, как раз и заканчивал гармонию этой силы... Центральный зал давит на землю, подобно сокровищнице правды... Они заходили внутрь храма, и их взор останавливался на массивных, толс тых колоннах, как бы поддерживающих небо... Глаза их сразу впивались в стоящих перед ними идолов... Посмотри, какова красота этих округлых, гладких плеч, божественность чистой, ясной груди, каковы законченные в своем совершенстве раски нутые руки! Одежда, мягко падающая вниз, обволакивая собой все тело, наконец, полное беспредельного милосердия лицо... Во всем этом воплощен символ вечной жизни, символ Будды... Нетрудно представить себе,—пишет далее тот же автор, — какое эстетическое, завораживающее чувство вселяло в сердца наших предков подобное художественное совершенство». Пред положив, что наши предки стремились возвеличить буддизм «именно из-за его притягательной эстетической силы», этот автор заявляет далее, что «без такого предположения невоз

58