История японской культуры

значительную роль в ее создании. Скорее всего, ее нужно рас сматривать как произведение, складывавшееся в течение дли тельного периода в соответствии со вкусами его многочислен ных слушателей. Отсюда можно сделать вывод, что военным эпопеям присущи черты народного классического произведения, отсутствовавшие в моногатари периода Хэйан, которые складывались лишь в узком кругу аристократии. Став главными действующими лицами истории на политической арене, самураи впервые выступили в качестве литературных героев на страницах военных эпопей гунки. «Хэйкэ-моногата ри» в списке Итигата-бон в качестве эпиграфа содержит знаме нитую фразу: «Слышится звук колокола в храме Гион» *. За ключает же ее глава «Кандзё-но маки» («Святая вода на моги лу»), в которой рассказывается о путешествии по шести буд дийским дорогам*, ожидающим человека после его смерти. Иными словами, она повторяет композицию «Одзё ёсю» («Воз рождение в раю» *, и в этом смысле ей присуща структура, характерная для произведений искусства буддийской секты Дзёдо. Однако так было не всегда. Первоначально в «Хэйкэ моногатари» глава «Кандзё-но маки» не выделялась в само стоятельную, и, пожалуй, справедливо было бы полагать, что важнейшая цель повествования заключалась в изображении величия деяний самураев, ставших движущей силой новой ис торической эпохи. В военных эпопеях—не только в «Хэйкэ-моногатари», но и в «Хо гэн-моногатари» и «Хэйдзи-моногатари» — совершенно не ото бражалась такая сторона жизни самураев, как занятие сель ским хозяйством, все внимание было направлено на показ их подвигов на поле брани. В этом отношении военные эпопеи отличаются от свитка «Обусумасабуро-эмаки» и других произ ведений, в которых показана и повседневная жизнь самураев. Но, с другой стороны, в военных эпопеях удавалось живо обри совать самураев именно как воинов, а не просто богатых кре стьян. С особой выразительностью в них отображены такие черты, воплощающие в себе основы самурайской морали, как беззаветная храбрость, презрение к смерти, преданность васса ла своему сюзерену и милость сюзерена по отношению к вас салам, забота о своих потомках и т. д. Вместе с тем со всей неприглядностью предстает другая сторона характера самура ев — их стремление к личному подвигу и личной выгоде. В этом отношении повести раскрывают истинный духовный об лик самураев, коренным образом отличный от морали бусидо периода Эдо, изукрашенной догматами конфуцианского учения и лицемерно идеализированной. В «Хэйкэ-моногатари» напа дение Тайра Сигэмори на процессию, возглавляемую Фудзива ра Мотофуса, приписывается его отцу Киёмори. Сам Сигэмори выступает в ней в качестве абсолютно положительного героя, а Киёмори выведен отпетым негодяем. Но несмотря на подоб

103