Искусство Японии

живой природы, дополненной архитектурными мотивами. Врубленные в скалу храмы порой опирались сваями на выступы камней, нависая над пропастью; к ним вели высеченные в толще гор живописные каменные ступени. Изменения претерпел и облик каждого здания. Монастырь секты тэн дай Энрякудзи, возведенный на горе Хиэй, первоначально состоял из трех групп небольших строений, главное из которых имело всего 5 м в ши рину и 4 м в глубину. Подобно синтоистским святилищам, они опирались на столбы, перекрывались кровлями из темной кипарисовой коры. Разде ленное перегородками надвое внутреннее пространство храмов усугубляло атмосферу таинственности. Кельи монахов стали небольшими уединенны ми хижинами, вольно разбросанными вокруг храмов. Пейзажность горных монастырей подчеркивалась и одиноко возвышающимися среди леса паго дами, покрытыми древесной корой. Пагода монастыря Муродзи (IX в.), с ее узким, вытянутым цоколем, яркими кронштейнами, возведенная на небольшой горной площадке, легкостью пропорций и плавным парением широко распластанных темных крыш вторила ритмам окружающих ее деревьев, естественно вписывалась в мир природы. Облик пагод IX—X веков стал более разнообразным. На основе слия ния местных и привнесенных традиций в их конструкциях был при менен ряд новых решений, отвечавших нарастающей тяге к жи вописности. При эзотерических горных монастырях Конгобудзи, Исияма- дэра и других возникли глинобитные и оштукатуренные реликварии Тахо-то, сочетающие в себе полусферический корпус (порой замаскиро ванный галереей) с четырехскатными крышами, характерными для япон ских пагод. Их пластическая выразительность дополняла геометрическую ясность храмов и придавала ансамблю большую нарядность. Живописнее стал облик новой столицы. Хотя в основу ее планировки был положен тот же принцип регулярности, что и в Наре, красоте и благо устройству города было уделено много внимания. Обилие воды позволило прорыть судоходные каналы, обсаженные деревьями, более свободными и нарядными стали усадьбы. Именно в Хэйане сложился тип жилого ансамбля, легший в основу японского светского зодчества. Вписанные в схему столичных кварталов дворцовые усадьбы IX—X веков представ ляли собой сложные комплексы отдельных сооружений, соединенных между собой крытыми галереями. В их устройстве отразились вкусы хэй анской аристократии. Центром усадьбы и ее эстетическим фокусом был главный парадный павильон (синдэн) — приподнятое столбами и окружен ное верандой строгое здание с единым, разделенным лишь опорными стол бами обширным залом. Позади него размещалась интимная часть усадь бы — помещения для семьи хозяина, гостей и слуг. Перед синдэном, охва ченная с двух сторон рукавами галерей, простиралась открытая песчаная площадь, переходящая в южной части в пейзажный сад с насыпными холмами и прудом. Таким образом, окружающее пространство подчерки вало парадные черты главного здания. Внутренние стены синдэна заме няли подвесные ширмы. Широкие, также подвесные ставни (ситомидо), закрепляющиеся крюками у потолка, в зависимости от погоды опускались, погружая дом в полумрак, или поднимались, отчего зал ярко освещался. Длинные галереи связывали парадный павильон с любой частью ансамбля и выводили к пейзажному саду. Сложение стиля синдэн стало важной ве хой в формировании художественного сознания японцев. Впервые завер шенные черты стиля приобрел светский дворцовый комплекс, впервые организованный руками человека сад включился в жилой ансамбль как

28. Статуя Сяка-Нёрай. IX в.

24