Искусство Древнего Египта. Новое царство XVI-XV века. Том I

о местном главном боге Птахе, всемогущем демиурге, согворившем мир "сердцем и языком" т. е. мыслью и словом, возникшее на сравнительно развитой стадии мышления, было в доста точной степени абстрактным и резко отличаВШIIМСЯ от всех древнейших, подчас столь грубо натуралистических, космогониЙ'l. ОcrрзделеНН1Я отвле'-Iенность этой несомненно высокой для египетского религиозного мышлення концепции мемфисского учения неоднократно отмечалась в литературе. Ее возвы шеннОСть по отношению хотя бы к господствовавшей гелиопольской космогонии бросается в глаза и, видимо, она не только ощущалась, но и явно пропагандировалась мемфисским жречеством в его полемике с гелиопольским, так как в основном дошедшем до нас изложе нии мемфисского учения, так называемом "МемфИССКОМ трактате" 42, факт сотворения Птахом мира и девятки главных богов "сердцем и языком", т. е. мыслью и словом, путем произнесения "имен всех вещей", сознательно противопоставляется примитивной и грубой гелиопольской версии мироздания. Это учение, выработанное в Мемфисе еще очень давно, жило и развивалось на протяжении многих веков. Об этом свидетельствует, помимо указакной полемики с Гели ополем, и глубокая дрзвность первокачального текста"Трактата". и самый факт поздней его записи, и наличие аналогичных идей в мемфисских гимнах XVIII династии, повторяющих, что Птах - это творец людей и отец богов, что он тот, кто "сказал в своем сердце: смотри, да возникнут они".48 И гляда на расцвет Фав, на богатевшее a"OH)B~KOfIJ жречество, меМфисские жрецы, не забываашие прежнего значеНIIЯ своего города - старой столицы Египта, несомненно стремив шиеся всячески поддержать его автор;{тет как хра!lигеля древних религиозных традиций, упорко продолжали разрабатывать свои богословские концепции, в достаточной степени отличные от фиванского учения. Характерно, что этому различию идей обоих крупных бого словских центров Египта времени XVIII династии полкостью соответствовало и различие иконографическое: оба бога, и окутанный в сво;, заупокойное одеяние, бесстрастно-созерца тельный Птах, и сокрушающий мощными ударами секиры целые толпы врагов Амон - резко и принциnиально контрастны. Недаром в гимне, к которому мы еще В2рнемся позднее и в котором воспевается победа фиванского культа и ФИВ после падеНIIЯ Амарны, неизвестный автор, бывший безусловно жрецом фиванского храма Амона, Tal< характеризовал значение трех крупнейших египетских городов и их культов: "Тр;{ бога есть всего: Амон, Ра и Птах, и нет никого рядом с ними ... Города их утверждены на земле на веки - это Фивы, Гелиополь, Мемфис, иавсегда. Когда АаеТСJl приказание с неба, то (хотя и) слышат голос бога в Гелиополе. (и) повторяют его а МеМфисе для Прекрасноликого *, (но) запксанныlt на ДOKYM~Hгe бога Тота (посылают) D город Амона. Выnо лняют же приказ в Фивах" н, В этих строках дано 9 очень сжатой, но выра 8ктельноА Фор:.tе совершенно правильзое оcrределение взаимоотношений этих трех городов и политической роли их релиrиозно-фИЛОСОфСКИХ систем: Г елиополь, самыА древний обще егиаетский религиозныll ценгр, слышит бож~ственное откровеиие, Мемфис записывает и хранит его, но АЛЯ исcrолнеиия его пересылают в Фивы и только в Фивы. Думается, чго в свете всего сказанного становится яснее и специфика искусства Мем фиса и Фив времени XVIII династии. Назр;,вавшнй в течение второй половины последней крупный социальныll конфликт в Жll311И Египта, вылиашиАся затем в так называемую религиозную реформу Эхнатона, обусловил частичное изменение дальнейших путей развития египетскоl культуры, и в частности искусства Фив и МеМфиса; исторические же события XIX династии и последующего времени изменили их, как мы увиАИМ, еще I·лубже. и многое, бывшее столь типичным для памятников искусства обоих этих крупиейших египетских худо' жественных центров в период XVlII династии, в измевившейся оБЧ&еисторической обстановке приобретет и иные формы .

... Эпитет бога Птаха. 162