Гамбургский счет

Так, образ, что Борис Друбецкой похож на узкие деревянные часы, подтвержден у Льва Толстого свидетельским показанием Наташи. Как теперь уже ясно всем (Жирмунский, Щерба), образ не дает «образа», он не может быть зарисован, например, и не мо жет быть заменен фотографической карточкой 1 . Так называемая метафора есть, вероятно, не что иное, как помещение предмета в новый для него смысловой ряд. Вопрос об образах чрезвычай но запутан существующей терминологией, существованием по нятий синекдохи и метонимии, для которых трудно даже сейчас указать их неправильность. Трудно сказать, та ли цель у писате ля при применении этих фигур, какую он ставил себе при приме нении метафоры. Итак, ответвившись в сторону, продолжаю свою работу. Бывают вещи, целиком посвященные сравнению одного ка кого-нибудь предмета с другим. Таково стихотворение Ростана о луне. В сгущенном виде, не перебиваемый каким-нибудь другим приемом, прием этот встречается редко. Но, как общее правило, можно сказать, что в литературе сравнение не делается прозвищем, и герой, напри мер, сравненный в начале повести с мухой на сахаре или с осажденной крепостью, не остается на все время мухой. Писатель оставляет за собой право поворачивать своего ге роя и не обращает образа в прозвище. Но бывают и противоположные примеры. У Диккенса мы наблюдаем своеобразную фиксацию образа. Если, например, один из героев («Два города») говорит о своей молящейся жене, что она «бухается», то это слово «бухает ся» становится потом своеобразным термином. Этим достигается эффект непонимания, так как смысл терми на понятен читателю, но непонятен остальным героям. Ставши термином, он и для читателя перестает быть образом, но зато каждое его появление, подкрепленное непониманием 1 Что не мешает всем (и Щербе) пытаться образ выяснить, оформить. Не лишено остроумия замечание Щербы, что впечатление эти попытки оставляют пошловатое. Здесь видны первые ступени самопознания. Впрочем, доверять особенно этому самопознанию не следует. Профессура осталась самоуверенной, и если бы Пушкин не умер, то он с большой пользой прочел те указания, которые ему профессор делает. Щерба, например, пишет: «Отмечу, например, стихи 1 и 3 («для смертного» и «полупрозрачная»), где это очень хорошо сделано, в противоположность ст. 5 («для меня»), начало которого решительно неудачно». Здесь же уважаемый Лев Владимирович бракует слово «стогны» как не понятное. Дело в том, что этого слова нет в словаре языка Щербы, но оно есть в словаре языка Пушкина, и язык этот особенный, стихотворный. Точно так же и любопытные замечания проф. Щербы о порядке слов в том же стихотворении «Воспоминание» были бы еще более глубоки, если бы уважаемый профессор связал сказанное с ритмом или обратил бы хотя свое внимание, что все дело происходит в стихах. Цитаты из Щербы взяты из сборника «Русская речь»*.

243