Гамбургский счет

Вместо антропософской многопланной прозы мы получили прозу орнаментальную. Связь между двумя планами осложнилась, появилась «реа листическая разгадка» (смотри случай со «Львом»). Столкновения двух планов начали иногда самим автором вос приниматься юмористически. В приводимом ниже примере, где тетя Дотя в то же время и «вечность», тетя Дотя конкретизирована выбивалкой в руках,— вечность тоже оказывается с выбивалкой. Здесь автор уже не осмысливает деталь, не символизирует ее, а переносит атрибуты из одного ряда в другой, пользуясь этим приемом для создания смыслового неравенства. В борьбе антропософии с приемом, ею вызванным, прием съел антропософию. Орнаментальная же проза Андрея Белого легко слилась с другими руслами орнаментальной прозы (Лес кова, Ремизова), вызванными в жизнь другими поводами. Писатели, бесконечно далекие от Белого идеологически, то же использовали его достижения, даже не зная их основного не исполненного задания. С этой стороны вся антропософская история с Андреем Бе лым чрезвычайно поучительна. Андрей Белый — интереснейший писатель нашего времени. Вся современная русская проза носит на себе его следы. Пиль няк — тень от дыма, если Белый — дым. Андрей Белый написал очень много томов — и все разное. Это он — Андрей Белый — написал «Серебряного голубя», «Пе тербург», «Котика Летаева» — начало «Эпопеи». Андрей Белый позволяет себе путаться. Особенно путается он сейчас, после «Петербурга», когда уже десять лет пишет одну вещь, которую называет «Эпопея». Я думаю, он сам не знает, что такое «Эпопея». Иногда он пи шет, что и «Симфонии», и «Петербург», и «Серебряный голубь», и «Записки чудака» — только «Медальоны огромной капеллы» («Записки мечтателей», том первый, с. 11). А «Записки чуда ка» — только вступление к этой «Эпопее», и что он, Андрей Бе лый, хочет писать, как сапожник. Он отрекается от романа и сам задает себе вопрос от лица читателя: «— Что же это такое вы нам предлагаете? Это — ни по весть, ни даже дневник, а какие-то несвязанные кусочки воспо минаний; и — перепрыги... Все так... Покушение рассказать о событии, бывшем со мной,— поку шенье с «негодными средствами»; но «негодные средства» 1 всегда подстилают подобранный для печати рассказ. Здесь событие внутренней важности обыкновенно кладется

1 Здесь и далее слова, выделенные в тексте А. Белым, даются курсивом.— Ред.

215